Феникс Побеждающий (ЛП)

— У меня с собой нету контактного дневника, так что придётся тебе читать о моих приключениях в мультитексте. У тебя в латы встроен переживатель? Так будет побыстрее, чем рассказывать.

Против воли на губах Фаэтона проступила небольшая гордая улыбка.

— У меня в латы всё встроено. Пойдём в каюту.

ЗАБЛУДШАЯ ГЕРОИНЯ

Дафна попыталась забыть Фаэтона — на первый день. Она переселилась в образный дом — живой шедевр из псевдоматерии и бриллиантового коралла, покоящийся, как кристальный лотос, на лазурной поверхности озера тягостойкой воды. В стены вплетались миллионослойные математические арабески, и вживлённые в фильтр ощущений программы Красных Манориалов помогали понять красоту и изощрённость богатейшего узора — восторг словно проникал в сердце напрямую. Радостно и беззаботно Дафна протанцевала по причалу в новый дом, по пути щебеча с нимбом из дюжины переговорных сфер. Дафна возвращалась с ошеломительно превосходного выступления Спектрореалистов — на нем два состязающихся художника, Артоис Пятый Мнемогиперболик и Чжу-Це-Хэплок Девятый Упырь переплели сознания и породили новую сущность, а попутно — парадигму, примиряющую неоромантическую и культурно-абстракционистскую ветви. Это поворотная точка в истории Спектрореалов, и теперь Спектры не смогут есть, сочетаться браком и записывать абстракции по-прежнему — а Дафне повезло увидеть такое событие собственными глазами!

Её подружка из Второй ветви Восстановленного Зенита, Люцинда Третья, уже догадалась применить новую философию к старинной поэзии, для чего решила впитать в основную себя жизни вымышленных персонажей из мифа, Драупади и Горюющую Деидре, не помечая новые воспоминания как неправду. Так она увидит, родятся ли новые поэмы, переплетающие жизнь и вымысел, так же, как Артоис и Чжц-Це вплели новые энергетические уровни в периодическую таблицу искусственных спектральных образований. Какой смелый поступок! И в какое смелое время мы живём!

Какой костюм Дафна наденет вечером, и куда в нём пойдёт? Дафна обратилась к календарю, составленному Вечерней Звездой. Хорошо всё-таки иметь за плечами софотека, отбирающего лучшие представления и развлечения и знающего твои вкусы лучше тебя.

На календарном столе, около светящейся хрустальной завитушки, обозначавшей сегодняшние Спектрации, уселась фигурка пингвина. В плавниках он удерживал стальную шкатулку памяти, окрашенную в чёрный цвет.

Странно. Обычно значения символов календаря читались с первого взгляда — как и узоры, и картины, и всё остальное в доме, оно, по заветам Красной Школы, находило отклик прямо в сердце. Каждая мелочь должна быть произведением искусства — изящным и невесомым, как складки шёлка, висящего в дверном проёме, или как прелестный куафюрный цветок, ожидающий в чаше-окне следующих Приостановок. Все календарные фигурки отличались утончённостью и отбирались с большим вкусом. И тут, посреди них — пингвин?

Дафна заглянула в Среднюю Виртуальность.

Вместо символа она получила сообщение:

"Ещё вчера ты была членом семьи поместья Радамант из Серебристо-Серой школы, но ненависть к Гелию вернула тебя в руки одалисок Вечерней Звезды из Красной школы. Они уговорили тебя забыть на день — на всего лишь один день — все горести собственной жизни, чтобы ты хоть немного, напоследок, насладилась Маскарадом. Воспоминания в шкатулке нельзя переписать или отсрочить — ты обязана принять их немедленно."

— Ненавижу сюрпризы, — грустно прошептала Дафна.

На шкатулке были оттиснуты слова:

Печаль, глубокая печаль легла в шкатулке сей,

Тяжёлый труд любить того, кто лучший из людей.

Воспоминание о нём я для тебя открою —

К закланию готовься, скажи "прощай" покою!

— А если я предпочла бы счастье?

Но стальная шкатулка распахнулась.

Сработанный зодчими Красной школы образный дом — наверное, худшее в мире место для рыданий. В настенные узоры была вплетена эхо-проводка переживаний, так что каждый раз, когда Дафна приобуздывала свою скорбь, в мозг, на доязыковом уровне, вонзался очередной образ страданий мужа в изгнании, а в ушах звенел подходящий поэтический оборот, приоткрывая врата для новых потоков горя. Мебель чувствовала то же самое — небеса за окном заволокло тучами, освещение пожелтело, цветы увяли, а гобелены начали выцветать. Дафна рухнула на бархат матраца, широко раскинув вокруг себя полы одеяний и спутавшиеся пряди волос, подползла к выключателю эхо-проводки — это был хрустальный лепесток, который полагалось разбить вдребезги для хорошего завершения истерики. Шарах! Узоры остались такими же мрачными, но в фильтр ощущений нахлынувшие чувства больше не поступали.