Феникс Побеждающий (ЛП)

— Окажусь ли я прав, если предположу, что сеансы перегрузок мистера Лавочника совпали по времени сначала с моим слушанием в Курии, а потом — с выступлением Глубинных на озере Виктория? — спросил Фаэтон.

— Это же Скарамуш? Тот, кто им управляет, сам того не осознаёт, — сказала Дафна.

Аткинс посмотрел на ночное небо, нахмурился. Указал наверх пальцем.

— Координаты цели я получу через навигационные спутники. Орбитальная снайперская установка может менять угол выстрела, но лучу всё равно придётся пройти сквозь планету, хорошо хоть секущая не очень длинная. Так даже лучше — если кто-то боится удара из космоса, он не станет располагать отражающую сетку под собой. Никто не ждёт, что ему из-под Земли хвост поджарят. И место удачное — Аляска, там пусто практически. Побочный ущерб маловероятен.

Фаэтон с ужасом понял, что Аткинс собирается убить совершенно невинного человека. Он дёрнул Аткинса за руку, крикнул:

— Нет! Стой!

Но Аткинс уклонился и скупым движением подсёк Фаэтона, так, что тот грохнулся на палубу.

— ФАЭТОН, ОСТАНОВИСЬ.

Рядом с изображением Гончей развернулся другой алмазный навес. Он вспыхнул, и на нём проявился образ рослого, жилистого и сурового афинского гоплита в полном доспехе. В одной руке он держал копьё из ясеня, а вторую закрывал круглый, выпуклый щит. На плече, около пышного плюмажа, восседал стервятник, а у ног лежал шакал. Позади царственного воина стояли две крылатые ведьмы, их лица скрывали медные маски, но змей вместо волос они не прятали.

Фаэтон уставился в наваждение.

— Диомед…?

От головы до пят воина покрывала кровь. Свежие, алые брызги стекали по бурым, давно засохшим кровавым пятнам. Голос гоплита стал немного тише:

— Нет, не Диомед. Я представляю группу Софотеков Воинственного Разума. Полагаю, мой мифологический образ подходит Серебристо-Серой эстетике?

Аткинс продолжал, прищурившись, смотреть на небо. Фаэтон встал, на пол-шажка приблизился, но окровавленный воин его пресёк:

— СТОЙ! Вы уже пытались помешать проведению военной операции вооружённых сил Золотой Ойкумены. Это измена, и по закону Федерального Ойкуменического Сотрудничества она, и только она карается смертью. Не усугубляйте свою вину.

Фаэтон замер.

— Измена? Предотвратить убийство — измена?

— Вмешательство в работу полиции — всего лишь помеха правосудию. Вмешательство в дело армии, причём во время войны — пособничество врагу. Измена — первое преступление в нашем Уложении, и оно же — единственное, упомянутое по имени. Единственный приоритет Группы Военного Разума — сохранение Ойкуменического Сотрудничества от внешних врагов. Не заблуждайтесь. Закон не потерял силы, хоть его и не применяли с Шестой Эры, вас всё ещё могут осудить за предательство и казнить. Дело крайне серьёзное.

Аткинс обратился к экрану:

— Военный Разум!

Объединение Софотеков отдало честь:

— Вас слушаю, сэр!

— Всё, что тут происходит, засекречено. До моего указания вы не имеете права разглашать сведения об попытках Фаэтона помешать выполнению боевой задачи ни Курии, ни какому-либо ещё лицу, исключая членов Парламентского Комитета по Обороне с высоким уровнем допуска. Вы поняли?

— Так точно!

— Краткий отчёт по последней операции.

— Операция заняла две тысячных пикосекунды. За это время луч проник в череп цели через средний мозг и кору и поразил центр быстрых реакций. Импланты цели, включая ноэтический и ноуменальный передатчик, повреждены не были. Луч вышел из черепа через лобную кость. Следующие четыре сотых секунды тщательно отслеживалась мозговая активность, с помощью ноэтической информации снайперская установка вычислила соответствие мыслей и нейронных путей, и хотя ноуменальный дознаватель не смог расшифровать мысли Молчаливого, он отметил области в мозге цели, в которых они хранятся, и эти подозрительные области были удалены вторым выстрелом со снайперской орбитальной установки, целеуказание обеспечила хирургическая программа. По оценке Софотека Эксперта, в разуме цели подозрения не появились — область рефлекса подозрительности была удалена ещё до того, как до неё дошли биохимические болевые сигналы.

Поскольку цель на уровне мысли ничего не заметила, сработали её обычные высокоскоростные искусственные рефлексы. Обнаружив повреждение мозга, цель запустила ноуменальные программы и передала себя на безопасную станцию. Предсказание Гончей оправдалось. Сигнал был перехвачен орбитальным парусом и подавлен. К сожалению, сигнал зашифрован неизвестной нам системой, и без повреждений записать его не удалось. Скарамуш умер, он безвозвратно испорчен.

Фаэтон спросил у Гончей:

— Что произошло? Что вы предсказали?

Гончая с улыбкой ответил: