Феникс Побеждающий (ЛП)

— Я прошу двадцать процентов от общей прибыли, уплаченные вперёд, по стандартной схеме предсказания инфляции. Пере- и недоплаты восполним позже. Взамен я за свой счёт перевезу сюда половину Сырых, вместе с Друсиллет. Сообщения пришли от неё. Она передаёт условия: она согласна работать на вас, если вы сохраните мои порядки. Проверки на трезвость, повышения квалификации, перепродажу ненужных воспоминаний и форменную одежду. Она уговорила вернуться с упомянутой свалки удовольствий примерно половину рабочих. Не знаю как, не представляю даже зачем. Заказчики же — Нептунцы. Они хотят воспользоваться Фениксом, поэтому нужно перестроить ментальный ландшафт корабля под Нептунскую нейроформу. Знаете, по сравнению с разрушенной жизнью, двадцать процентов — не такая уж и большая цена. Ваша нынешняя личность не хочет искупить вину честным трудом?

Новые переговоры прошли лучше. Фаэтон выторговал назад треть от своих средств, правда, ценой единяющего контура из обручального кольца. Йронджо забрал контур, чтобы переживать свои добрые дела со стороны — с точки зрения благодарных людей.

Ещё до конца торгов с небес, заливаясь хохотом и дрыгая ногами, посыпались Сырые. Разумеется, никто бы их перевозить не согласился. Радамант основал компанию в пользу Фаэтона, и она обеспечила Сырых летательными жилетами.

— Чудесное начало наших новых жизней! — произнёс Йронджо. От нахлынувших чувств, правда, он забыл переключиться на обычный голос — фраза так и сочилась сарказмом.

Дафна неслась галопом от причальной вышки обратно к посёлку Сухих. Она заметила, как в небе блеснул золотом летящий Фаэтон и призывно помахала ему. Новый скакун Дафны был собран Дочерью Моря, и, несмотря на все объяснения Дафны о строении коней, Дочь моря то ли от рассеянности, то ли из самодурства наградила существо обилием дополнительных органов, весьма полезных — на доперестроечной Венере они бы пригодились.

На шкуре глянцево чернели противорадиационные полоски, ожерельем вкруг изящной шеи висели серебристые гроздья инфракрасных эхолокаторов, вспыхивающие искорками тепла. От упавшего на землю Фаэтона страшилище перепугалось и встало на дыбы, но Дафна, сжав алые губы, натянула поводья и успокоила жеребца. Она даже не поменяла позы, хоть и ехала боком (иначе стопы обжигали выбросы газа и пламени из-под брюшной чешуи вороного.)

Фаэтон залюбовался, от зрелища в сердце потеплело. Как же она женственна, элегантна, но в то же время царственна! Он снял шлем и заговорил:

— Дорогая! Нужно решить наш дальнейший…

— Вот только посмей оставить меня позади! — взъярилась Дафна. Она выпрямилась, взгляд метал молнии.

— План Аткинса разумный, — кротко ответил Фаэтон.

— Да это самоубийство!

— Разум Земли сказала, ещё в ту первую ночь, в той роще зеркальных деревьев, что свободу нашего общества нельзя поддержать без самопожертвования и самоотдачи.

— Моя самоотдача не меньше твоей! — гордо сказала она.

— Тем не менее, я не могу, даже если бы хотел. Забыла, как меня скрутили? Корабль не мой, он в залоге. Поделён между Вафниром и Колесом Жизни, но её долю выкупили Ксенофон и Диомед, и теперь она принадлежит Неоптолему. Феникс не мой, и если бы меня пилотом не наняли, я бы даже на борт не взошёл, и пока долг перед Вафниром не уплачен, мы звездолёт даже пальцем тронуть права не имеем. Я может и хочу тебя взять, но способа нет.

Дафна хлестнула поперёк сапожка.

— Вот не пичкай меня оправданиями! Не надо тут про залоги, долги, доли и всякий юризм! Не в этом дело! Сейчас всем решают Воинственный разум с Аткинсом, из тени, как они скажут — так и будет. Если бы меня вписали в план, способ бы нашли! Законный, незаконный — неважно!

Хлыст указал Фаэтону в грудь.

— Попомни мои слова, Фаэтон из дома Радамант! Единственная преграда — это ваше мужское тестостероновое самомнение! Будь я мужчиной, меня бы без вопросов пустили умереть с вами!

— Я так не думаю, милая. Будь ты мужчиной, тебя бы не туманили романтические затеи, да и моей женой ты бы не прикидывалась. Ты прелестна, ты просто восхитительна, но не с тобой я связан узами брака, и не тебе делить со мною жизнь и возможную смерть.

Щёки покраснели, на глаза навернулись слёзы — то ли от злости, то ли от печали.

— Ты жесток. Что мне делать? Забыть тебя? Пробовала уже, оно того не стоит, уверяю.

— Прости меня.

— И ещё кое-что! Та, что связана узами брака, с тобой не полетит, она скорее в Землю зубами вцепится. Она боится смерти, и ни ради мужа, ни ради победы над врагом, ни ради чего угодно она не рискнёт. Ради тебя она с удобствами Земной жизни не расстанется.

Фаэтон словно одеревенел. Он произнёс ровно и подчёркнуто вежливо:

— Вы, мисс, тоже способны на жестокость. Думаете, если разругаться, расставание пройдёт проще?

— Я всего лишь говорила правду, — глухо ответила она.

— Естественно. Ложь — оружие недолговечное.

Голос Дафны начал срываться: