Феникс Поттер: Пространство и время

Год упорных и напряженных тренировок не прошел незаметно. Теперь обо мне нельзя более было сказать: "Поттер? Это тот щуплый коротышка со шрамом на лбу?". Я оказал на это тело серьезное воздействие и теперь наблюдал его последствия. Конечно же, оказавшись впервые в замке, я на какое-то время забросил ежедневные тренировки, но как только отыскал недалеко от игрового поля для квиддича некоторые подобия турников и прочей шушеры, то... ну, сами понимаете. Теперь уже ничто не могло помешать моей мазохистской натуре, любящей нагружать самого себя всевозможными физическими работами.

Пять утра — отличное время для подобных мучений, так как никто даже не будет в курсе того, что какой-то ученик бегает на улицу и занимается там чем-то подобным. Поэтому никто мне и не мешал. Правда, турники турниками, но они сделали лишь половину дела. Остальную часть восполнили регулярные эмоциональные нагрузки, если это можно так назвать. Я имею в виду бой с горным троллем, помощь лесничему Хагриду в поисках раненного единорога, ну и куда без финального боя с самим Лже-Лордом.

Я повидал много смертей. Очень много. Но это тело ничего подобного не встречало за весь свой короткий жизненный путь, путь до Хогвартса, и даже не догадывалось о существовании таких ужасных и отвратительных вещей. Но благодаря волшебному миру, миру чародейства и волшебства, темные стороны жизни оказали на него нужное влияние. Немного иронично, не находите?

Но давайте пойдем дальше. Вы ведь все когда-нибудь видели маленького невинного ребенка, которого заботливые родители оберегали от "зла", как они это сами между собой называли? От самых мрачных уголков нашего огромного и прекрасного мира. Так вот, взгляд такого малыша будет чистым, нежным, любознательным, но никак не серьезным или жестоким, это абсурд — ему попросту неоткуда взяться.

Со мной же все куда интереснее. Я явился наполнителем этого сосуда, этого тела, принес с собой знания и опыт взрослого существа. Существа, повидавшего на своем веку множество вещей, иногда даже не самых приятных. А еще именно я контролировал эту самую оболочку. Тут уж хочешь или не хочешь, а будешь слушаться капитана корабля, меня то есть. И вот в решительный момент, когда любому одиннадцатилетнему малышу с заботливыми родителями, оберегающими его от всех "бед", так хочется от всей души закричать при виде гигантского четырехметрового тролля и в страхе убежать, приходит команда драться. Драться не на жизнь, а на смерть. Брызги крови, вид окровавленных ошметков тела, все это не оставит чистое и невинное тело без изменений, не обойдет стороной. Да, я говорю так, будто тело тоже развивается вместе с тобой или даже имеет какое-то на тебя влияние. Но только не стоит воспринимать это как что-то ужасное и противоестественное. Серьезно.

Оно не захватит управление и не выкинет вас куда-то на задворки вашего сознания, нет. В таком случае это будет какой-то бред. В самом его наисильнейшем проявлении. Даже не бред, а бредище, огромное такое, здоровенное Бредище с большой буквы "Б". Я же говорю сейчас несколько о другом. Говорю, хотя немного и ушел от первоначальной темы, дабы вам стало более понятно описанное. Дабы стало понятно, как это работает. И вот, возвращаясь к тому несчастному зеркалу, которое было вынужденно в данный момент разглядывать меня, пока я разглядывал его, я видел, как это тело повзрослело и возмужало, приняв мою сущность и смирившись с этим. Не покорно опустив голову, вы не путайте, а примирившись с тем, что мои методы более жесткие, нежели те, что привычны в мире "розовых очков".

И это смирение, хотя может лучше говорить все же примирение, пошло нам обоим на пользу. Тело обрело личность с характером, а я получил не по годам взрослую оболочку. Алеста сказала перед уходом, что я уже не выглядел на свои двенадцать лет, и была в этом абсолютно права. Прямо сейчас из зеркальной поверхности на меня напряженно глядел подросток никак не младше тринадцати, а то и четырнадцати лет весьма крепкого телосложения. Я довольно хмыкнул, и отражение повторило действие.

Ну что, осталось только привести беспорядок на голове во что-то похожее на нормальную прическу. Не заявляться же мне к Грейнджерам в таком виде, правда?

* * *

Под конец августа теплая погодка снова решила взять выходной и уступила свое место прохладе. Но прохладе не минусовой и не нулевой, иначе это уже был бы настоящий холод, а где-то под шесть-восемь градусов по Цельсию. После тридцатиградусной жары, длящейся все предыдущие два с половиной месяца, эта перемена показалась более чем значительной. Поэтому прийти просто в рубашке и джинсах, как предлагала Миа, я уже не мог — замерз бы. Да, можно было бы и воспользоваться услугами своего личного транспорта, но а вдруг мне понадобится от Грейнджеров потом куда-то идти? Нужно учитывать и такой вариант.