Феникс сапиенс

17 августа. Поставили джип на корму наискось, выкрутив передние колеса так, что диск переднего левого колеса оказался параллелен шкиву на гребном вале. Разбортовали колесо. Надели ремень, поддомкратили джип, чтобы натянуть ремень. Приварили джип и прицеп к палубе с помощью швеллеров. Завели джип, испытали систему. Все работает. Развернули солнечные панели. На палубу влезло восемьдесят квадратов. Мало, черт возьми, — всего около 25 киловатт в полдень. Если не жечь солярку, поплывем со скоростью около 8 километров в час. За пару месяцев доплывем. Но сегодня ночуем еще здесь.

18 августа. Мы плывем! Какой был восторг, когда завели дизельный двигатель джипа, врубили передачу, за кормой вырос бурун и посудина тронулась, набрав приличную скорость. Хоть в самом начале прокатиться с ветерком! Начало путешествия всегда волнует и радует, даже в том случае, если путешествие предпринято от большой беды. Мы все, кроме Криса, стоящего за штурвалом, сели на носу и обнялись. А Алена запела! Я никогда не слышал, как она поет — так, что мурашки по спине. Она пела что-то на грузинском, нечто сильное, созвучное началу большого пути в один конец. Как запела, так и пропали все сомнения в его исходе.

***

Кола остановилась:

— Вот досюда я перевела. Ну как?

— Как всегда, ты хорошо переводишь.

— Папа, — вступил Стим, — ты в прошлый раз сказал, что у тебя появилось странное впечатление от дневника. Кажется, у меня тоже.

— Да, очень странное. Впечатление, что они — это мы, закинутые на шестнадцать тысяч лет назад. Я узнаю себя в авторе дневника, а Ману в Маше, Инзора в Игоре.

— Точно! — воскликнула Алека. — Я прямо узнаю себя в этой Алене. Я бы точно так же поехала с Инзором, попадись он мне впервые в жизни в такой ситуации. И тоже была бы счастлива.

— Перемещения во времени невозможны, на этом держится наша Вселенная, — продолжил Сэнк. — Я не верю в реинкарнации, как ни соблазнительно считать себя их реинкарнацией, да еще целым реинкарнированным семейством. Глупость, дерьмо козлиное! Но уж очень похожи. Редкое совпадение.

— Так, вы хотите сказать, что мой эквивалент — Катя, для которой с ее скверным характером некий Крис — верх удачи?

— У тебя ангельский характер, — произнес Сэнк с каменным лицом. Мана хихикнула.

— Не некий Крис, — ответила Мана, — а вылитый Крамб. Меня тоже смутило поразительное сходство, еще после чтения первой порции, но я промолчала.

— Я тоже не верю в реинкарнации, иначе бы я не был физиком, — вступил Стим. — Я думаю, что это совпадение, но не совсем случайное. Есть такой «эффект наблюдательной селекции» — это когда мы видим среди множества вещей именно те, которые легче увидеть. И потом удивляемся, почему именно такие вещи попадаются на каждом шагу. У нас с той командой есть общее объективное свойство — и они, и мы сделали ряд сложных действий, требующих определенного набора качеств. Схожих качеств. Благодаря этим сложным движениям мы их видим, то есть вычислили их и нашли дневник, а они видны, то есть ушли, выжили и оставили записи. Видимо, качества, позволившие эти действия совершить, проявляются именно в такой комбинации близких людей, дополняющих друг друга.

— Ты у нас, как всегда, мудрено выражаешься, — сказал Инзор, — но, кажется, я с тобой согласен. Каждый из нас пригодился, даже я.

— Конечно, пахнет мистикой. Но давайте считать, что это сама Судьба одинаково подобрала их и нас для чего-то важного. Только не будем задирать нос, — сказала Мана.

19. Путь в один конец

19 августа. Вчера прошли на дизеле залив Акаба, вышли в Красное море. Для экономии солярки переключились на электричество. Ползем на малой мощности вдоль египетского берега, погода хорошая. Для нашего корыта четыре балла — предел, поэтому внимательно смотрим на небо на предмет кошачьих хвостов и прочих древних примет. Зато у нас отличная карта побережья. Если что — пускаем дизель и на полных парах к ближайшей гавани. Попутно плотничаем в трюме — разгораживаем каюты, делаем спартанские лежаки — почти два месяца тут бултыхаться.