Феникс сапиенс

— Как ты думаешь их прогонять? — поинтересовался Инзор.

— Да уж не сидеть у приемника часами на ловле прогноза, как ты. Будем танцевать, петь и бить в барабаны! Дядя Сэнк, придумай слова песни для разгона облаков!

— У нас разве есть барабаны?

— В хозяйстве Крамба есть толстое листовое железо, повесим лист у костра и будем бить в него.

Когда стемнело, развели огромный костер, Крамб приварил ушко к тяжелому железному листу, его подвесили к высокой треноге из жердей, и началось действо.

— Эй, духи небес! — запела Алека сильным грудным голосом. Все вздернули брови — никто, кроме Инзора, никогда не слышал ее пения.

— Эй, духи небес!

Эй, рулевые ветров,

Боссы воздушных масс!

И все хором, пританцовывая, двигаясь вокруг костра:

— Хватит гнать эту хмарь!

Хватит гнать эту хмарь!

Хватит гнать эту хмарь!

Крамб, раздетый до пояса, похожий на сказочного бога кузнецов, отбивал конец каждой фразы ударом кувалды по листу, отзывавшемуся гудением, от которого в трепете замирала вся округа.

— Эй, духи небес! — продолжала Алека. —

Эй, рулевые ветров!

Повелители изобар!

Требуем, наконец...

И все хором:

— Ан-ти-циклона!

Ан-ти-циклона!

Ан-ти-циклона!

Потом в том же духе про синее небо, солнце и весну. Потом просто сидели у костра, а перед сном Инзор все-таки прилип к приемнику, долго крутил ручку и наконец сообщил:

— Над югом Западной Сибири сформировался антициклон и движется на юго-запад, оттесняя циклон на юг. Через пару дней может оказаться здесь.

На следующий день с северо-запада неслась все та же низкая серая рвань. Зато через день облака остановились, поднялись и просветлели. И на утро еще через день, 9 апреля 965 года, над Западным Кавказом открылась глубокая синева.

Крамб, вставший за штурвал, вывел корабль подальше в море. Остальные собрались на палубе, ежась от холода под утренним солнцем. Дождались! Большой Кавказ, ради которого торчали неделю в промозглости, явился во всем великолепии, да еще свежепобеленный! Только снизу по подошвам хребтов тянулась бесснежная темная буро-синеватая полоса. А выше и еловые леса, и горные луга, и скалы, и жирные ледники, заполнившие долины — все в пышном снегу предельной свежести, в снегу, который сыпал и сыпал из тяжелых толстых облаков, пока команда «Петербурга» убивала время в устье реки. Голубовато-белая зазубренная стена тянулась из конца в конец мира, перекрывая его половину. Белизна чуть нарушалась лишь на зубцах и острых гребнях, где обнажились розоватые скалы, на которых не смог удержаться снег. А из-за снежной стены выглядывал еще более снежный огромный двуглавый купол, гладкий и чистый, без единого изъяна.

У каждого был свой бинокль, но до биноклей дело дошло не скоро — члены команды пожирали всю ширь панорамы невооруженными глазами. Весеннее солнце начинало пригревать — все перешли на корму, спрятавшись от встречного ветра, сняли брезентовые куртки и удобно расположились, обеспечив себя завораживающим зрелищем на весь день.

Снизу под снежным царством кое-где у самой воды приютились небольшие оттаявшие пригревшиеся на солнце городишки.

Кола внимательно рассматривала в бинокль один из них:

— Никак, там есть гостиницы и пляжи — бр-р-р! Неужели тут кто-то купается?!

— Почему бы и нет? — ответил Сэнк. — В июле и августе вода немного прогревается, так что те, кто не любит толкучку на курортах, неплохо проводят здесь время.

Сэнк с Крамбом решили не останавливаться и идти всю ночь. На берегу зажглись огни, замерзшие путешественники разбрелись по каютам, а утром проснулись в устье огромной реки.

— Сейчас мы поплывем по дну бывшего мелкого моря, — объяснял Стим, досконально изучивший маршрут и замещавший Сэнка в роли гида, когда тот нес вахту. — Мы находимся в промежутке между Кавказским и Крымским хребтами. Когда-то здесь был пролив, где-то здесь должны быть остатки опор моста через пролив, но я ничего не вижу. Межморская Волга, чье местное название Кумыч, по которой мы плывем, в пятнадцать раз больше Нила по годовому стоку — она собирает воду с большей части восточноевропейской равнины, с части Южной Сибири и Средней Азии, с Восточного Кавказа и Иранского нагорья. Часть этой воды испаряется в Верхнем море, но бо́льшая часть — вот она: справа по борту и слева по борту. Сейчас мы поплывем на северо-восток, потом резко повернем на юго-восток и дней через пять-шесть окажемся в Верхнем море. К сожалению, река протекает по плоской унылой местности, поэтому надо придумать коллективное развлечение дней на пять.

— Лекции! — предложил Инзор. — Пусть отец прочтет курс лекций про климат и ледяной щит, Алека расскажет что-нибудь про археологию, Кола научит нас верхнеморскому языку, а Крамб даст уроки электросварки. Мана пусть научит оказанию первой помощи.

— Ишь, всех трудоустроил, а сам-то? — съязвила Кола.