Феникс (СИ)

   Не сразу, но различаю среди красно-черного огненного водоворота бело-желтые пятна. Так ярко пылают сооружения, похожие на гигантские пирамиды фараонов. Только пирамиды эти явно были сделаны из деревянного стройматериала. Звено из пяти вертолетов сбрасывало бомбы на еще не охваченные огнем участки леса. Возможно, там тоже находились муравьиные города, но из-за дыма видимость была ограничена. "Откуда у нас столько вертолетов? - спрашиваю я у Петрова. - И бомбы... Откуда они?" Петров улыбается, охотно объясняет: "Нанотехнология. Теперь мы можем сделать все, что захотим. Прилетите домой - сами увидите". Нанотехнология, новая технология, а мышление старое, - угрюмо думаю я.

   Бомбы разрывают джунгли, как гнилую материю. На месте сплошной зелени клокочет море огня. Вспышки разрывов ослепительны, точно горит магний. Бомбы явно напалмовые. У меня нет слов. Я подавлен. Вся эта вакханалия вызывает во мне жгучий протест. Мне кажется, что я совершил предательство по отношению к бедным муравьям. Мне стыдно за человеческий род. Хотя уничтожению подвергаются колонии другого вида муравьев - наземных строителей, но ведь с ними никто не вступал в контакт. Может быть, они так же разумны, как и колония подземного вида, с которой я вел переговоры. Мне горько осознавать, что, возможно, именно это мое открытие послужило причиной столь безжалостного уничтожения конкурента на континенте. Я понимаю, что безопасность людей - важное дело. Но разве кто-нибудь рассматривал другие варианты взаимоотношений с обитателями леса? Я уверен, что с помощью технических средств наши границы можно сделать непреодолимыми, и для этого вовсе нет необходимости прибегать к массовым убийствам. И вновь мне показалось, что Хумет руководствуется какими-то темными мотивами мести.

   - Скажите, - спрашиваю я у Петрова, - что чувствует человек, сбрасывая бомбы на головы врагам?

   - Эрекцию, - коротко отвечает летчик Петров и ржет здоровым смехом.

   - Серьезно? - Я поднимаю брови.

   - Конечно, какой смысл врать, - откликается летчик. - Через это проходят все. Некоторые даже кончают. И, заметьте, это не патология. Правда, потом эти ощущения несколько притупляются, бомбометание превращается в рутинную работу. Но полностью чувство сексуального возбуждения при таких делах не проходит никогда. Между прочим, то же самое чувствует солдат и на земле, убивая врага.

   Я с сомнением поджимаю нижнюю губу. Потом соглашаюсь: этого следовало ожидать. Основной инстинкт.

   В блокноте я отмечаю места возможной дислокаций будущих пограничных форпостов: вдоль русла реки Попутной, в горах и т.д. Работая над составлением карты, я увлекся и не заметил, что мы давно уже вышли из зоны "боевых действий" и приближаемся к Базе. Мое сердце стучит учащенно, словно я возвращаюсь в родные места. Петров тоже радуется возвращению, его глаза блестят. Между ног летчика Петрова торчит, как фрейдистский символ мужской силы - длинный и твердый, - главный рычаг управления летающей машиной. Петров, скаля зубы в хищной улыбке, сжимает его крепкой рукой.

   И вот нетронутые джунгли сходят на нет, и взору открывается величественная картина. Сверкая золотом стекол, приближается, растет круглый в плане и огромный, как гора, наш Новый Дом.

Часть пятая

ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ПОЛЁТЫ

   Глава тридцать вторая

   ПАТРИАРХ

   Прошлое в карман не положишь,

   надо иметь дом, чтобы его разместить.

   Ж-П Сартр.

   50-й год Эры Переселения

   Да, дорогие мои, прошли-пролетели, ветром просвистели быстрые долгие годы, полвека минуло, и вот уж мне скоро исполнится 99 лет. Я сижу на веранде, прикрыв ноги теплым пледом, гляжу на пылающие краски заката и предаюсь воспоминаниям. Давно уже это единственное занятие, которому я могу предаваться без риска для собственного здоровья.

   Первые годы мы жили в "Каса Маньяне", в Стеклянной Башне. Это странное для русского уха название прижилось и дало название всему городу, разросшемуся вокруг Башни. Теперь многие гадают, почему сугубо русский город, к тому же столица, носит испанское название. Высказывают разного рода догадки и гипотезы, во многом дурацкие. И на их основе сочиняют этимологические легенды. Никто ведь не помнит нашего с архитектором Корольковым разговора. Корольков давно почил в бозе. Об этом помню только я.

   Владлена была в восторге от новой квартиры, которую мы сразу же получили, вернувшись из похода. Кстати, за поход меня наградили каким-то боевым орденом джентри, очень похожим на Георгиевский крест и столь же ими почитаемый. А когда уходил на пенсию с поста Главного Пограничника сослуживцы подарили именную шашку с георгиевским темляком. Вот она, висит в гостиной на почетном месте поверх шикарного ковра, так любимого Владленой. Только этот ковер и еще некоторые вещи напоминает теперь о старой квартире и о том, как мы счастливо жили...