Феникс (СИ)

   Относительно погоды Андрей оказался прав. Через час с небольшим мы становимся свидетелями бесчинства очередного урагана. Холодное фиолетовое небо мутнеет и меняет цвет, словно какой-то злой проказник плеснул в кювету с чистой водой изрядную порцию китайской туши. Раскинув черные крылья, прилетают с запада бешеные смерчи. Воцаряется ад. Мы спешим укрыться в каком-то полуразрушенном здании, по виду публичном. Возможно, здесь была государственная дума, а, может быть, цирк или какой-нибудь театр. Впрочем, теперь это совершенно неважно. Все здесь мертво. Дерево рассыпалось в серую труху, убранство из более долговечных материалов еще сохранилось, но держится из последних сил. Пыль спрессованных тысячелетий дремлет на украшениях: тусклых завитках бронзы и серебра, на ромбиках эмали, потерявшей свой истинный цвет, на изъеденных проказой винно-темных камнях полуразрушенного фундамента. Мрак и холод царствуют здесь. И тишина. Даже завываний ветра почти не слышно. Здесь похоронено время.

   Мое внимание привлекает валяющийся обломок колонны или стелы, с выбитыми на нем письменами, похожими на иероглифы, но довольно странными, точно отпечатки птичьих лап. Машинально пытаюсь понять логику письма, или выявить какой-нибудь знакомый образ, скрытый за знаком, но, как кажется, иероглифы эти абсолютно абстрактны. А в абстракции я совершенный профан.

   - Тоже вот жили, что-то писали... надеялись на лучшее... - с трудом выдавливая из себя звуки, произношу я вслух, - а теперь этот язык мертв, как и сами его создатели...

   - Здесь написано: "не имеющий желаний - истинно свободен", - подает голос Андрей, подползая ко мне.

   - Изречение марсианского Будды, - я делаю попытку усмехнуться, но свернутый спиралью язык неожиданно распрямляется, вылетев изо рта, и я прикусываю его, и пребольно.

   - Откуда ты знаешь их язык? - мысленно интересуюсь я не без зависти к лингвистическим способностям брата, которыми он раньше не обладал, по-русски-то писал с ошибками.

   - Выучил. Уже много лет роюсь я в этой исторической пыли, изучая Великую марсианскую цивилизацию. Вернее, то, что от нее осталось...

   - Отчего они погибли, - задаю я вопрос Андрею, когда мы устраиваемся в уютном закутке, чтобы переждать непогоду.

   Брат мой зачерпывает тыльной стороной передней лапы кучку песка, неведомо как наметенного сюда, и медленно просеивает его через четыре коротких, похожих на сухие веточки пальца, оснащенных длинными черными когтями. Морщинистый его зоб надувается и опадает в так дыханию.

   - Им не повезло с самого начала... - шипит Андрей, демонстрируя свой узкий, раздвоенный на конце язык. - Находясь в непосредственной близости от пояса астероидов, Марс постоянно подвергался и продолжает подвергаться бомбардировкам астероидов. Едва жизнь начинала расцветать, как безжалостное небо наносило очередной удар. И так на протяжении многих миллионолетий. Но жизнь теплилась и даже, как ни странно, эволюционировала в разумную форму. Формика сапиенс можно было их назвать. Разумные муравьи. Хотя сами себя они называли просто и скромно - "Народ". По-марсиански звучит еще короче - "Лох". Они жили в подземных городах, овладели сложными технологиями, даже побывали на Земле и основали там свои колонии. Через несколько миллионов лет колонии выродились, не выдержав усиленной гравитации. Приспособились немногие... Ты встречался с их отдаленными потомками там, в подземном городе, если помнишь, конечно...

   - Я все помню, - высвистываю я, вольно раскидываясь на треснутых, потемневших от времени и потерявших четкие очертания, мозаичных плитках пола.

   - Мац-ма, - открыв пасть, брат издает странные звуки и поясняет: - что на одном из марсианских диалектов означает "молодчага", "правильный парень".

   Довольный лестной оценкой брата, весьма скупого на похвалу, я машинально принимаю свободную позу отдыхающего человека: поворачиваюсь набок и пытаюсь подпереть голову рукой. И тут случается конфуз. Неожиданно я опрокидываюсь на спину, бесстыдно и опасно выставив свое желтое пузо. Для песчаного дракона более унизительной позы трудно придумать. От досады я даже самопроизвольно меняю окраску. Беспомощно махая лапами, пытаюсь встать на ноги, но мне мешает хвост.

   - Гребень! Гребень подними! - почти в ультразвуковом диапазоне свистит Андрей.

   Я напрягаю спинные мышцы, и будто пружина распрямляется у меня за плечами и с силой толкает между лопатками. Мгновение - и я принимаю подобающую позу. Удовлетворенно шиплю. Потом жалуюсь:

   - Надоело мне быть рептилией. Не хочу пресмыкаться! Хочу быть человеком!

   - Что есть человек? - вопрошает ящер и противоестественно подмигивает. - Двуногое без совести... Эти развалины - как раз подходящее место для твоего старого "я". Ты должен изменить свое отношение к жизни и миру. Такой новый взгляд марсиане называли "птих-ро", где "птих" - означает "сознание", а "ро" - "светило", "свет". Японцы, изучающие Дзен-буддизм, популярно называют это "сатори". Фактически это синоним ПРОСВЕТЛЕНИЯ.