Феникс (СИ)

   - Слушайте, мужики, - сказал старший охранник, теряя терпение, - вы постоянно что-нибудь взрываете у нас на судне. Вы создаете нам проблемы. Придется, наверное, вас связать.

   Владлен уткнулся локтями в какие-то трубы, закрыл лицо руками и зарыдал в голос.

   - Мои детки, бедные детки мои! - рыдал он по-бабьи, хлюпая носом. - Кто их будет кормить-пои-и-ить...

   - Вы чё, мужики, - недоуменно задирая брови, пробасил один из охранников. - Эй, кончай выть, баба ты что ли?

   - Да вроде бы... - задумчиво произнес старший, царапая ногтем свой мощный подбородок. - Только нам тут истерик не хватало.

   Георгий встал с пола, подошел к товарищу по несчастью, тронул его за руку.

   - Брось, Влад, возьми себя в руки, будь мужчиной...

   - Как же она может стать мужчиной, ежели она женщина? - резонно подметил один из охранников, ехидно хихикая.

   - Оставь меня! - вырвал руку Владлен. - Уйди! Это все из-за твоей... сучки. Не стоит она того, чтобы из-за нее...

   Георгий грубо схватил приятеля за ворот куртки.

   - Не смей так говорить о ней... ты!... - Он готов был уже произнести вслух ужасное оскорбление, после которого примирение стало бы невозможно, но, к счастью, сдержался. - Если ты не играл в благородство, а в самом деле благороден, так оставайся таким до конца. Ничего нельзя делать наполовину! Надо всегда идти до конца! Ты забыл, что друг познается в беде? Беда только началась, а ты уже раскис. Я был о тебе лучшего мнения. Прости, что втянул тебя в такую историю... Но я тебя предупреждал.

   - Ладно, чего уж теперь - ответил вдруг Владлен, вытирая слезы и сопли. - Все, я больше не плачу. Беру себя в руки. Где моя монтировка?

   - Нет, братан, - сказал обритый наголо, самый маленький охранник, но с грубыми руками, достававшими почти до пола. - монтировку мы тебе больше не дадим, а то, пожалуй, ты окончательно сокрушишь наш корабль.

   - Ладно, мужики и бабы, - подвел итог инциденту старший. - Идите отдыхайте, когда сядем, мы вас оповестим первыми. Вася, проводи господ пассажиров.

   Георгий поднял руку, останавливая басистого охранника по имени Вася:

   - Минутку. До встречи с вами мы разговаривали с одним человеком... в очках, залысины, одет - в летно-техническую форму, как у этого молодого человека...

   - А-а... - понимающе протянул лопоухий спец. - Так это был Леонтий. Он действительно из технического персонала, как и я. Ну и что?

   - Он сказал, что мы можем побеседовать с хозяевами судна. Вы разрешите нам подняться наверх, в рубку?

   - Нет, вы точно чокнутые! - хохотнул начальник охраны. - Кто же с НИМИ общается по собственной воле?

   - Меня лично туда калачом не заманишь, - с содрогание в голосе произнес коротышка-охранник, втягивая голову в плечи и становясь похожим на кубик.

   - Ну, если вы желаете... - сказал техник с горящими, точно с мороза, ушами, - И Леонтий не против, то, пожалуйста. Лифты там.

   - Спасибо, мы знаем, - ответил Георгий и твердым шагом направился в нужном направлении. За ним, волоча ноги, поплелся верный его оруженосец. Правда, оружие у него на всякий случай конфисковали.

   Глава одиннадцатая

   ДЖЕНТРИ

   Бог взял семена из миров иных и посеял на землю.

   И взросло все, что могло взрасти.

   Но все на земле живет через таинственное

   касание мирам иным.

   Ф. Достоевский

   1

   Лифт стремительно доставил их на первый горизонт судна. Может быть, вверху была еще одна палуба, нулевая, но сие им было неведомо. Земляне ступили на мягкий ковер, ворс которого имитировал траву английского газона. Удивительно! Они попали как бы в другой мир. Сладко пахло луговыми травами. Духоты нижних помещений здесь не было и в помине. Интерьер этажа поражал роскошью и вместе с тем удивительной простотой. Эта была простата, что сродни гениальности. Стены искусно были расписаны растительными узорами, нигде не повторяющимися. Георгий отметил, что работал очень хороший флорист.

   - А хозяева-то живут нехило, - высказал он свое мнение вслух. - Даже на временных, склепанных наспех посудинах. Ни в чем не желают себе отказывать.

   - Кругом дискриминация, - поддакнул Владлен, клокоча праведным гневом, в котором явственно проскальзывали нотки просыпающейся классовой ненависти. - Аристократы чертовы. Тоже мне, братья по разуму.