Феникс в огне

Ослепительный белый свет озарил чужие, злые глаза. Эсме заглянула в них и поняла, что Блэки не собирается вести ее обратно в каюту. Нет, у него и в мыслях не было ее спасать. Это была еще одна, последняя ложь.

Блэки прислонился к ограждению, стараясь сохранить равновесие.

Корабль резко накренился на правый борт, затем качнулся в противоположную сторону.

Блэки удалось найти точку опоры. Он подхватил Эсме на руки, и она все поняла.

«Вода будет холодной, но, по крайней мере, все закончится. Боль прекратится».

Эсме по-прежнему одной рукой обнимала Блэки за шею. Теперь она подняла другую и пригнула его голову к своему лицу с силой, которой у нее не было еще мгновение назад.

— Последний поцелуй, всего один, — прошептала она.

Блэки поцеловал ее. Ей было все равно, почему он это сделал — из жалости, повинуясь страсти или чувству вины. Эти секунды были нужны Эсме лишь для того, чтобы крепче ухватиться за него. Сам он ни о чем не подозревал.

Блэки сделал последнее усилие. Борясь с качкой, стараясь удержаться на ногах, он поднял молодую женщину, шагнул к ограждению и перевалил ее за борт и разжал руки.

Корабль содрогнулся, налетев на особенно большую волну. Порыв ветра обдал обоих дождем холодной соленой воды. Блэки поскользнулся. Эсме крепко держала его за шею.

Они вместе полетели в пустоту, цепляясь друг за друга, не желая расстаться — только не сейчас, только не в смерти, объединенные любовью до самого конца. Мужчина и женщина сорвались с кормы и упали в бушующее море, которое еще недавно было совсем спокойным.

ГЛАВА 62

Нью-Йорк. Четверг, 10.50

— Эсме, сейчас ты заснешь, а когда проснешься, уже будешь Рейчел. Ты не забудешь ничего, кроме своих страхов. Какая-то часть твоего рассудка всегда знала эту историю. Просто у тебя не было к ней сознательного доступа. Ты проснешься, будешь знать, что тебе нужно кое в чем разобраться, и твердо верить в то, что сможешь сделать все как нужно. Ты сможешь взглянуть на эти воспоминания со стороны. Ты не Эсме, а Гаррисон Шоулс — не Блэки.

Джош внимательно наблюдал за лицом Рейчел. Ее губы, выкрашенные ярко-красной помадой, были плотно сомкнуты. Она спокойно спала, лишь грудь поднималась и опускалась при дыхании.

— Рейчел!..

Она не шевелилась.

— Рейчел, когда я сосчитаю до трех, ты проснешься, свежая, полная сил, с ясной головой.

Джош с тревогой ждал. Наступил тот самый момент, о котором его предостерегала Берил Талмэдж. Он открыл Рейчел образ ее души, заключенной в другом теле, в другое время. Сейчас ему предстояла сложная работа по совмещению этих двух разных индивидуумов.

— Один. Два. Три.

Рейчел открыла глаза и посмотрела прямо на него. Ее привлекательное лицо, обрамленное волнами каштановых волос, было умиротворенным. Ничто не указывало на недавние душевные муки.

— Не торопитесь. Вы многое вспомнили.

На лицо Рейчел набежала тень, словно Джош своими словами убрал с неба солнце. Ее взгляд затуманился, рот сжался. Она прикусила губу, сдирая с нее помаду. Руки, лежавшие на коленях, судорожно дернулись. Ей потребовалось всего двадцать — тридцать секунд, чтобы вспомнить большую часть того, о чем она говорила во сне.

— Он ведь меня убил, да? — спросила Рейчел.

— Не вас. Он убил женщину по имени Эсме.

— Он в меня выстрелил, и я умерла?

— Он выстрелил в Эсме. Это произошло очень давно.

— Он тоже умер, да? Я держалась за него. Он перебросил меня за ограждение, корабль сильно накренился, я обняла его за шею и увлекла в море вместе с собой.

— Не вы. Эсме.

— Это был тот самый мужчина, который теперь Гаррисон Шоулс?

— Не совсем. Точно так же, как и Эсме — это не совсем вы. Позвольте вам все показать.

Джош взял с письменного стола чашку и наполнил ее водой из пластиковой бутылки, которую достал из рюкзачка. Он вытянул руку, разжал пальцы, и чашка упала на мраморный пол. Фарфор разлетелся на дюжину осколков, а вода разлилась лужицей.

Рейчел изумленно уставилась на него, словно он внезапно сошел с ума.

— Что вы делаете?

— Наше тело представляет собой чашку. Душа — это вода. Когда чашка разбивается, вода проливается. Она меняет свою форму, но ее свойства остаются такими же. То, что было налито в бутылку, затем в чашку, а теперь растеклось по полу, — это та же самая вода. Вы ее по-прежнему видите. Сейчас я опущусь на корточки и вытру воду полотенцем, но она все равно останется той самой водой. В бутылке жидкость имела одну конфигурацию, в чашке — другую, а затем, на полу, — уже третью. Вот суть перевоплощения. Человеческая душа находит новое тело и при этом меняется точно так же, как вода загрязняется пылью, растворяет соли и принимает форму нового сосуда, в котором заключена.

— Но что мне делать теперь, когда я знаю, что Титус Блэкуэлл убил Эсме?

— Воспользуйтесь этой информацией, чтобы разобраться в том, чем вызвано ваше беспокойство насчет Гаррисона Шоулса. Исследуйте свой страх к нему, такому, какой он сейчас, и сравните его с тем, кем был тогда Блэкуэлл. Разберитесь, где корни ваших чувств — в настоящем или в прошлом.

— С какой целью?