Феникс в пламени Дракона

- Я не одобряю идею военного вторжения в Ивир, - хмуро ответил Нарис Талан. - Если Дориаль Анно думает иначе, это его право, но я уже говорил на заседаниях Штаба - "нет", и не отступлюсь от своего мнения.

- Я бы присоединился к вам, Магистр, но у меня нет права голоса, - криво улыбнулся Дэвиан. - А Император и прайм-канселиор, Тамрин? Они все еще не приняли решение?

- Я уже говорил тебе, Дэвиан - отец еще решает, какой из двух вариантов разумнее выбрать, а чего добивается Темплен, я не берусь судить. Что касается общественности - ты сам все знаешь. Наши добрые подданные жаждут продолжения веселья. И ты слышал ивирского посла - Ажади сам не стремится к примирению. Словом, не думаю, что войны можно избежать. А что, Дэвиан, если тебя вернут на Запад, дабы возглавить наступление на Ивир, ты откажешься? - едко осведомился кронпринц.

- Как префект флота, я исполню свой долг, - сухо ответил Дэвиан. - Я не боюсь воевать, но, Тамрин, я не хочу, чтобы мы влезли в войну, которая нам не нужна.

Двоюродный брат усмехнулся.

- Скоро мы будем знать все наверняка, - заметил он. - Темплен уже объявил о собрании Сената для голосования по этому вопросу, и я уверен, что Император согласится с тем решением, которое они вынесут. Все должно определиться через пару децим.

ГЛАВА 14

Кинто. Замок Риогиру, резиденция Сегуна.

51 Весны.

Риогиру - Дом Дракона - был возведен на склоне огромного мертвого вулкана, носившего такое же имя - Логово Дракона, у подножия которого простирался до самого побережья Кинто - великолепная столица Агинарры и Джангара. Ниора стояла на краю площадки, возведенной над самой внутренней из трех рядов замковых стен вместо снесенной за ненадобностью сторожевой башни. Отсюда открывался прекрасный вид на город, озаренный багряными лучами закатного солнца. Ближе всего к подножию Логова Дракона располагались самые древние кварталы, которым было не меньше тысячи лет. Как островок посреди моря, они были окружены намного более обширными районами, занятыми современными постройками. Кинто был древним городом, но начал стремительно разрастаться относительно недавно - чуть больше ста пятидесяти лет назад, после того, как Наритано Огато, объединив враждующие кланы под своей властью, перенес в Кинто, где он родился, столицу своей новообразованной державы - Великого Сегуната.

Ниора незаметно улыбнулась, задумавшись о прошлом. После объединения Агинарры ничто не мешало Наритано принять императорский титул, тем самым собственной волей возвысив себя до уровня владык великого Ксаль-Риума. Многие этого от него и ожидали, но Огато ограничился титулом Сегуна - верховного военного правителя - заявив, что, как на небе две луны, но только одно солнце, так и на земле могут быть две великие державы, но лишь одна Империя. Говорят, правитель Ксаль-Риума был весьма польщен, сочтя заявление Наритано за признание Севером власти Юга. Тогда едва ли вообще кто-то задумался, что эти слова можно истолковать и несколько иначе...

Впрочем, фактически разница между Сегуном и Императором была невелика, вплоть до того, что и титул этот передавался по наследству. Точнее, новым Сегуном становился тот, чье имя называл предыдущий. Последние лет тридцать-сорок Сегуны Агинарры удерживали в своих руках даже больше власти, чем Императоры Ксаль-Риума, вынужденные делиться не только со знатью, формирующей Сенат, но и с Народной Палатой, куда входили выборные представители от гражданского общества. В Агинарре существовал свой парламент - Ассамблея, которая управляла всеми гражданскими аспектами жизни страны - но, по крайней мере, знать влияния на государственные дела не оказывала. Благо, в свое время Наритано Огато истребил большую ее часть. Уцелели только те, кто с самого начала примкнул к победителю - такие, как Сетано.

Огато отличался безжалостностью, воистину достойной великого правителя, выдирая с корнем не только людей - что просто - но и идеи, что намного труднее. Он с самого начала осознавал, что Агинарра может выжить и возвыситься, лишь ступив на путь прогресса, который уже прошли южные державы. Северянам предстояло многое наверстать в очень сжатые сроки; возможно, поэтому Наритано действовал с такой жестокостью. Он и так потерял слишком много времени: война за объединение растянулась почти на двадцать пять лет.