Феникс в пламени Дракона

Вообще-то, достоверных сведений о том раннем периоде не сохранилось, первые хроники начали писать несколько позднее, когда люди освоились на новом месте достаточно, чтобы думать о чем-то помимо выживания. Считалось, что на новой родине они вступили в войну за выживание с прежними ее обитателями, от которых сохранилось только имя - Народ Моря. Люди одержали верх в этой борьбе и основали собственную Империю. Разумеется, великую, прекрасную и светлую, а то, что Императоры имели привычку мятежников, неугодных и просто наскучивших прибивать гвоздями к деревянным перекладинам и сушить на солнышке, а народ развлекался, любуясь тем, как режут друг друга на аренах специально обученные рабы - так это, право же, сущие мелочи. Как говорится, неизбежные издержки прогресса...

Шли годы и века, и власть Первой Империи, так долго казавшаяся незыблемой, вдруг пошатнулась. Хронисты той эпохи опять-таки винили во всем этом темную магию, проклятье, якобы наложенное сгинувшими в безвестность прежними хозяевами Дагериона. Но более вероятно, все и всяческие проклятья и колдуны были ни при чем, а древняя Империя просто сгнила от времени и рухнула под собственной тяжестью, развалившись на десятки враждующих провинций. После полутора веков хаоса и междоусобиц ее сменила новая держава - континентальный Гайон, объединивший большую часть южных земель и назвавший себя Второй Империей. На юго-западных островах образовался сильный в ту пору Ивир, на юго-востоке - не менее сильный и вдвое более надменный Анадриэйл. И только север как был, так и остался раздроблен на множество мелких островных государств и враждующих кланов, которые век от века предавались одному и тому же, никак не приедающемуся развлечению - кровавым междоусобицам.

Затем пришла очередь и Гайона. О гибели Второй Империи сохранилось больше достоверных сведений, чем о Первой. Началось все с жестокой междоусобной войны, приведшей державу к упадку, а последовавшее вторжение островных держав - тех же Ивира и Анадриэйла - стало для Гайона смертным приговором. Следующие полвека на землях континента хозяйничали и сводили собственные счеты островитяне востока и запада, пока восстание, поднятое в бывшей гайонской провинции Ксаль-Риум военачальником Амелием Каррелом, не привело к их поражению и изгнанию.

Разбив Ивир и Анадриэйл, Амелий принял титул Императора и основал новую династию. И вот, после очередной сотни лет разрухи, хаоса и междоусобиц, над южными землями вновь восстала Империя. Та, в которой былая провинция стала столицей, а прежняя столица превратилась в одну из провинций.

Государства возвышались и исчезали, но флот всегда оставался залогом их существования. Флот с самого начала вершил судьбы народов и держав, хотя за минувшие сто лет он изменился больше, чем за за предшествующие два тысячелетия. Но то же можно было сказать и обо всех сторонах жизни: порой казалось, что люди не успевают угнаться за собственным стремительным прогрессом. Но кое-что оставалось неизменным и сегодня - наибольшей силой и властью обладал тот, кому принадлежал континент; его так и называли "имперским", а официальное наименование - Магнос - было почти забыто. Сегодня континентом владел Ксаль-Риум, с успехом противостоявший всем соперникам-островитянам больше четырех веков. Но, как выяснилось, все еще остались те, кто достаточно безрассуден, чтобы бросить вызов могущественной Империи.

Мятеж стал для Ксаль-Риума полной неожиданностью, и Дэвиан Каррел тоже был захвачен врасплох. Впрочем, пока что его корабли все равно бездействовали, приказа выступить на поддержки имперских гарнизонов на острове не поступало. Это раздражало Дэвиана - дальнобойные пушки его кораблей могли простреливать Анлакар от берега до берега, а высадив на остров подразделения морской пехоты, можно было быстро рассеять повстанцев. Но Император и прайм-канселиор не хотели прибегать к силе, опасаясь, что в таком случае недовольство может перекинуться и на соседние острова. Они предпочли выжидать, в расчете на то, что мятеж выдохнется и заглохнет сам собой, но, судя по тому, как развиваются события, это решение привело к противоположному результату.

Сведения, приходящие с Анлакара, были обрывочны и противоречивы. Дэвиан знал, что большая часть переселенцев собралась близ восточного побережья, и там же расположен единственный на острове большой порт - Атрия. Восставшие ивирцы заняли запад и север, и пока что никаких признаков того, что мятеж идет на убыль, не наблюдалось. Все попытки анлакарского наместника и гайонского легата вступить в переговоры с повстанцами провалились, но приказа покончить с мятежом силой по-прежнему не было. Да и в прессе происходящие события освещались довольно скупо - газеты упомянули о "продолжающихся беспорядках на острове Анлакар", но лишь как о малозначительном инциденте.

- В Палатиане не воспринимают ситуацию всерьез, - констатировал Дэвиан. - Но я не верю, что мятеж заглохнет сам по себе. Анлакарцы не сами его затеяли.

- Префект? - произнес его собеседник.