Феникс в пламени Дракона. Часть 2.

" Мне следовало понять, что она так поступит. Это противоречит здравому смыслу, ну так Аюми и здравый смысл есть вещи несовместимые. Вот что имела в виду тетушка Ниора, когда говорила, что многоходовые замысловатые комбинации хороши только на бумаге. Наглядное подтверждение ее правоты..."

Иджиме задумалась. В целом, ситуация не фатальная. Прибегнув к знаку Хоно, Аюми спасла себя от западни - интересно, догадалась или действовала наобум? Но этим же ходом она изрядно ослабила собственную оборону. Если хитрый план провалился, ничто не мешает пойти напролом. Именно так и сделаем! Ехидно улыбнувшись, Иджиме ответила любезностью на любезность - взяла со стола собственную Хоно и поставила ее на пересечение двух красных линий в секторе Юга и Огня.

Теперь закусила губу Аюми - поняла, что центр ее построения в ледяном поле оказался под угрозой полного разрушения, и шансов избежать беды не осталось. По крайней мере, сама Аюми их не увидела, судя по обреченному выражению на ее круглом личике.

- Ох... - вздохнула напарница. - Об этом я не подумала...

- Даже не пытайся играто с Иджиме в джунрей 1, - хмыкнула наблюдавшая за ними Киоми Намида, подруга Иджиме еще с "Риосен". - Она никогда не проигрывает.

- Правда? - удивилась Аюми. - Неужели Иджиме так хорошо играет?

- Нет, но когда над ней нависает угроза поражения, начинает жульничать.

- Гнусная клевета! - Иджиме потянулась за стаканчиком для костей. - Между прочим, меня никто еще никогда на таких делах за руку не ловил.

Снаружи громыхнуло. Очередной раз. Который за этот час? Хотя бы за пятнадцать минут? Иджиме Сетано и не пыталась считать. Хотелось одновременно ругаться и смеяться. Вот вам, пожалуйста: очередное подтверждение правоты тетушки Ниоры, которая очень любила повторять, что теория с практикой не дружат. Вызвавшись добровольцем на Тэй Дженг, Иджиме сгорала от нетерпения попробовать свои силы в настоящем воздушном бою. Вместо этого она была вынуждена сидеть в казарме и слушать, как ливень долбит по крыше. За окном потоки дождя сливались в сплошную стену, причем ливень мог обрушиться на землю мгновенно, без прелюдии, и через пять минут так же внезапно закончиться, чтобы возобновиться через полчаса. Иногда ливень сменялся (или дополнялся) градом, и тогда казалось, что на крытую черепицей крышу сыплются тысячи свинцовых дробин. Небо, черное от туч, терзали вспышки молний, а непрерывные раскаты грома заглушили бы любую артиллерийскую канонаду. Ветер налетал безумными порывами, заставляя упругие стволы хиаценер выгибаться, как клинки рапир.

Все это великолепие на местном наречии называлось "итсутанг" - сезонный шторм, вполне обычное явление в этих широтах. Они всегда налетали внезапно и порой затягивались весьма надолго - каприз ветров и течений, сталкивающихся в лабиринте между островами Тэй Анга. Правда, они начинались обычно ближе к концу лета, то есть - децим через шесть-семь. Несомненно, в Риогиру планировали закончить кампанию до сезона итсутангов. Но шторм налетел слишком рано - бывает и такое. Н-да, вот они, пресловутые теория и практика... Неважно, какие планы составляет командование в Штабе - мимолетная прихоть великого Бога-Дракона Риото разрушит любой из них.

Иджиме отвернулась от окна и скривилась, выдав раздражение. Здесь, на аэродроме Кайши, такой роскоши, как отдельные каюты, предусмотрено не было. Казармы представляли собой деревянные строения, длинные, узкие и приземистые, с крышей, покрытой местной глиняной черепицей. Несмотря на это, кое-где крыша протекала, и капли воды падали в подставленные лоханки. Когда ливень расходился особенно, капли преврашались в тонкие струйки. Двадцать коек были поставлены в два ряда вдоль стен. Полотняные перегородки огораживали "личные комнаты" Миями Митсури и еще нескольких офицеров.

Все пилоты на Кайши были старыми знакомыми - из состава авиагрупп "Аранами", "Хоноямы", "Майтори" и "Хайятори", четырех авианосцев соединения "Дзинкай". Командование, очевидно, беспокоилось о сохранении секретности и старалось ограничить контакты пилотов "особой учебной группы" с внешним миром. Еще до того, как они покинули Айто, все получили дополнительное строгое внушение: ни слова о "Дзинкай". Никому.