Феникс: Возрождение

— Это ты зря, табак, и табачный дым очень хорошо чистят разум от ненужных мыслей, страхов и тому подобных вещей, — он выбросил в проём догорающую сигару.

— Я хотел у вас узнать, — несколько нерешительно начал Эдвард. — Подхожу ли я вам как напарник. Не то чтобы меня это так уж сильно интересовало, ну просто мне кажется для меня как для начинающего полицейского мнения знающего человека, наверное, не повредит.

— Ты хороший парень Эдвард и такой же хороший полицейский, такие как ты, редкие гости в правоохранительных органах. Но ты должен понимать, что я не могу оценивать тебя, — детектив, сделав небольшую паузу решив поразмыслить над более походящими словами, которые бы сгодились для разъяснения. — По всем достоинствам и недостаткам всего лишь за один рабочий день. Хотя у меня за всю долгую службу в полиции было всего на всего два напарника для сравнения, не считая тебя конечно. Один, из которых слёг на третий день из-за сердечного приступа от переедания жареной курицы.

— Какой кошмар. — сказал Эдвард, будучи по-настоящему ошеломлённый сказанными детективом словами.

— Конечно, это был кошмар, но хуже всего то, что я с этим ничего не мог поделать. Я решил поспать в полицейской машине, пока он заменил меня в кресле водителя. То была очень занятная и изматывающая ночка, в которой мы оба несколько устали и уже валились на пол от бесчувствия. И он, видимо проголодавшись за день, заехал в закусочную на перекус и отдых, которые он, в общем и целом заслужил. Проснулся я, от звука сирены скорой помощи вызванной работниками этой проклятой закусочной. В тот день мне пришлось лицезреть, труп человека некогда бывшего мне напарником.

— Вы вините себя в его смерти?

— Нет, не виню, — с полной уверенностью в голосе ответил Мэттисон Холмс, докуривая вторую сигару. — Хоть мне его и жаль, но это всецело вина его образа жизни. Он был достаточно крупным парнем, любящим поесть всякую дрянь вроде гамбургеров и жареной курицы. И он бы не умер от сердечного приступа, если бы не ел так много фастфуда. Со вторым напарником мне повезло ничуть не меньше. Он оказался той ещё крысой, но это несколько запутанная и долгая история так, что я не стану её тебе рассказывать.

— Из-за всего этого вы и решили уйти с должности детектива?

— То о чём я тебе говорил, произошло очень давно и не имеет отношения к моему уходу с должности детектива, — Мэттисон Холмс посмотрел на Эдварда уже без прежнего добродушия, читавшегося прежде у него в глазах и уже полностью приобретя грозно настроенный вид, произнёс. — Темы моего прошлого ты больше не касайся, ладно? Я это ни с кем не буду обсуждать, никогда.

Эдвард сильно удивился неожиданно сменившемуся настроению своего напарника. Кажется, словно не человек всё это время говорил с Эдвардом, а какая-то машина запрограммированная менять настроение только по одному лишь упоминаю своего мрачного прошлого.

— Ладно, я больше не буду говорить об этом. Извините, если обидел вас. — Эдвард, стараясь больше не злить своего сослуживца, отошёл в сторону, оставив детектива стоять одному в дверном проёме и думать о чём-то явно не связанным с расследованием, происходящим сейчас в подвале.

— Я закончил осмотр тела. — неожиданно бодро и громко, словно бы атмосфера позволяла иметь радостное настроение лишь у одного него, выкрикнул доктор Мартин.

— И что вы узнали о смерти? Неужели он умер от огня? Если это так, то расследование, наконец, то, сдвинется с мёртвой точки и только благодаря вашей смекалки, док. — детектив Мэттисон Холмс, приобретя грозное выражение лица, решил поиздеваться над врачом для поднятия своего опустившегося, ниже плинтуса настроения.

— У вас неплохо, получается, издеваться над людьми, вероятно, это ваше призвание господин полицейский, но прошу дать и мне возможность хоть иногда что, то говорить, а не стоять в стороне и слушать, как меня грубо перебивают.

Эдвард подошёл поближе к врачу, чувствуя себя словно бы между молотом и наковальней (он встал точно между старым детективом и медиком скорой помощи).

— Так что вы выяснили господин Мартин? — Эдвард старался изо всех сил вернуть тему разговора в нужное русло.

— А? — Доктор несколько растерялся от заданного Эдвардом вопроса. — Ах да, труп. Ну, с ним явно что-то не в порядке.

— Он болен? — Мэттисон Холмс продолжал издеваться над доктором, а тот в свою очередь, не замечая грубостей идущих со стороны полицейского, продолжал говорить о произошедшем.

— По сути, он был убит, но огонь ли по правде был причиной этого… сложно сказать, — Мартин взглянул на труп. — Причина возгорания тела, вероятно, послужила некая горючая смесь, заранее излитая неизвестным. Иных воздействий на тело, мне обнаружить не удалось.

— А что случилось с его лицом? Неужели огонь поломал ему нос и оторвал уши?

— Нет, это был не огонь. Скорее всего, лицо подверглось деформации из-за большого скопления горючей смеси, которое при воспламенении взорвалось и лишило его носа, ушей и нижней части лица.

— Это всё что вы смогли узнать? — задал вопрос детектив, ожидавший услышать куда более конкретную информацию, от Мартина.

— Да.