Фенимор Купер

По мнению рецензента, все романы писателя, написанные после «Моникинов», отмечались «плохим вкусом», «болтливостью», «предубеждением» и являлись «клеветой на его сограждан». После романа «Браво» Купер создавал не романы или эссе, а «ублюдочные гибриды, скучные, как чтиво, и вводящие в заблуждение, как социальные комментарии». Что же касается критики суда присяжных, то Купер глубоко не прав, ибо американские присяжные и судьи – люди беспристрастные, рассудительные и уравновешенные.

«Слишком мало американцев осмеливалось откровенно высказывать свои мысли, не заботясь об общественном мнении. Купера-индивидуалиста старой английской закваски не могли устрашить и заставить действовать против собственной воли, когда речь шла о его правах, ни нападки газет, ни недовольство толпы… – Так характеризовал позиции писателя известный историк американской общественной мысли В.Л. Паррингтон. – …Чем ближе с ним знакомишься, тем больше начинаешь уважать его честный и мужественный характер, его стремление ставить справедливость и порядочность превыше популярности».

Отрицательное отношение критиков, непонимание его идей широкой публикой, снижение интереса к его новым романам огорчали писателя. Здоровье его мало-помалу ухудшалось, временами отнимались ноги, и он мог передвигаться только с помощью палки. Ему уже трудно было забраться в коляску, и он это делал только с помощью домашних. В Куперстауне он по-прежнему ежедневно выезжал с женой на прогулки, а когда ему становилось лучше, медленно прогуливался по поселку. И каждый раз, когда он проходил мимо одного дома, из окна выглядывала давно знавшая его и его семью очень старая женщина и неизменно произносила одну и ту же фразу:

– Джеймс, почему бы тебе не перестать тратить попусту время на твои дурацкие романы и не заняться чем-то серьезным?

Ее мнение разделяло большинство жителей поселка. Ремесло писателя сделало Купера знаменитым, но ничуть не прибавило ему уважения со стороны его сограждан. Правда, переиздание 11 романов писателя в издательстве Путнама снова привлекло к нему внимание читающей публики. Друзья писателя в Нью-Йорке подумывают организовать банкет в его честь, но он так и не состоялся, вероятно, из-за состояния здоровья писателя.

Обращение к врачам не приносит серьезного облегчения, но Купер по-прежнему занят литературным трудом. Теперь он выступает в новом для себя жанре драматурга, пишет комедию «Вверх ногами, или Философия в юбке». Пьеса шла в театре Бартона в Нью-Йорке четыре вечера – с 18 по 21 июня 1850 года. Главную роль 60-летнего богатого холостяка Ричарда Ловела исполнял известный актер Уильям Эванс Бартон.

Содержание пьесы довольно простое. Племянник Ловела Фрэнк влюблен в его подопечную Эмили. Однако ей не нравится его увлечение утопическими идеями Фурье и его рассуждения о социализме. Дядя хочет повлиять на племянника и с этой целью ходит слушать лекции некоего доктора Максоушэла, на которых знакомится с его сестрой. Молодая женщина сначала пытается влюбить в себя племянника, а получив отпор, принимается за его богатого дядю. Под ее напором старый холостяк дает согласие на женитьбу, и молодая особа немедленно переезжает вместе с братом в его особняк, где начинает верховодить. К счастью для Довела, он неожиданно узнает, что его невеста – вовсе не сестра Максоушэла, а его жена. Он изгоняет ее и мужа из своего дома. Племянник Фрэнк под влиянием всего увиденного отказывается от своих социалистических идей и находит утешение в объятиях Эмили.

Но блестящая игра Бартона и его труппы не смогла долго удержать пьесу на сцене. Как отмечала газета «Альбион», «в этой новой попытке его убедительного сатирического пера Купер направляет свои атаки против фурьеризма, против социализма и против нетвердых убеждений в отношении брачных уз, которые еще бытуют среди нас». Основными недостатками пьесы, по мнению рецензента, была излишняя говорливость действующих лиц, не подкрепленная действиями или видимыми мотивами.

Рецензент также отмечал, что главный герой пьесы Р. Довел слишком сильно напоминает Эффингхема, Литтлпейджа или Данскомбе – героев предыдущих романов писателя, а фактически самого Купера. Правда, Бартон сумел создать по-настоящему комический образ, но это не спасло пьесу от того, что тот же «Альбион» назвал «лишь частичным успехом».

Частые поездки в Нью-Йорк, неторопливые прогулки по острову Манхэттену, которым и ограничивался город в те годы, наблюдения за тем, как менялся и перестраивался город, натолкнули Купера на мысль написать историю Нью-Йорка. Он хорошо знал этот город и любил его. Мальчиком он играл в его садах и на его пыльных, грязных улицах. Молодым офицером он бродил по его кабакам, набирая матросов, и танцевал в его гостиных, выбирая невесту. Владельцем китобойного судна он проводил много времени в его порту, навещая его склады, вел длинные деловые разговоры в его банках и торговых конторах. Преуспевающий писатель был завсегдатаем его литературных гостиных и книжных лавок, его издательств, газет и журналов.