Фенимор. Наперегонки со смертью

На улице творилось что-то невообразимое. В нескольких метрах от убежища среди нескончаемых ослепительных вспышек склонился над кучкой пепла Малой. Оглушённый собаковод сжимал в руках обрывок ошейника и бормотал что-то невнятное.

Фенимор потряс парня за плечо, но Малой не реагировал на прикосновения и продолжал тупо смотреть в пустоту.

– Вставай! – стараясь перекричать разбушевавшуюся стихию, закричал Одиночка. – Вставай, иначе тебе конец!

– Моя дорогая Ненси, – заунывным голосом тянул спасатель.

– Да вставай же! Собаку уже не вернёшь!

Медлить было нельзя. Фенимор схватил Малого подмышки и потащил в укрытие. Раздался треск, и в то место, где только что находились люди, ударила молния. Разлетевшиеся огненные искры воспламенили валявшиеся на земле щепки и сучья поломанных деревьев.

Когда брыкающийся спасатель оказался под защитой бетонных стен, полковник рассвирепел. Схватив Малого за грудки, он рывком приподнял его над землёй, встряхнул и поставил на ноги.

– Мать твою, ты что вытворяешь, малец? Почему не следишь за собакой? Где, чёрт возьми, находится твоя Ненси?

– Она…она… Её больше нет…

Трясущимися руками Малой подал полковнику обгоревший ошейник. Старшой изменился в лице.

– Этого ещё не хватало! Что теперь делать с её щенками? Ладно, подбери, парень, сопли, как-нибудь выкрутимся.

Полковник обнял Малого и повёл по узкому проходу вперёд. Геныч издал негромкий свист, услышав который, собаки сорвались с места и бросились в темноту. Фенимор побрёл за военными, осматриваясь по пути и запоминая дорогу.

Следуя навыкам выживания, он отметил, что своды тоннеля накрывают шаткие и ненадёжные плиты, устойчивость которых обеспечивают слабые деревянные подпорки. По кирпичной лестнице отряд спустился в подвал и остановился у обитой железом двери, где собаки поджидали своих хозяев. Полковник ударил по железу ногой.

– Эй, хозяйка, открывай ворота!

Его зычный голос эхом отразился от бетонных стен. За дверью послышалась возня, скрежет проворачивающегося в замке ключа, и в образовавшуюся щель просунулось дуло двустволки, за которым виднелось расплывшееся женское лицо.

– Михална, не томи, запускай, – нетерпеливо бросил полковник.

Женщина пропустила мужчин в дом и заперла дверь на ключ. Смесь мочи, гари и протухшего мяса заставили Одиночку брезгливо сморщиться и поднести руку к лицу.

– Ничего, привыкнешь, наше семейство особой чистоплотностью не отличается. Да, Михална? – опускаясь на стоявший у стены диван, усмехнулся Геныч и подмигнул хозяйке, которая не выпускала из рук ружьё.

– Да какой может быть с кабанами порядок, – хрипло ответила женщина и с интересом посмотрела на Одиночку.

Фенимор в свою очередь оглядел Михалну. Перед ним стояла неопрятная, ухмыляющаяся во весь рот толстуха средних лет с немытыми, расчёсанными на пробор волосами. Потрепанное и запачканное сажей платье обтягивало упитанную фигуру.

– Ну и туша. Килограммов на сто пятьдесят. Где же она так отъелась?

Толстых людей Одиночка видел давно, кажется, ещё до катастрофы. Его размышления прервал чей-то вопль. Это Малой опустился на пол у собачьей миски и, подражая собакам, завыл нечеловеческим голосом.

– Кончай убиваться, ещё вырастишь себе новую подружку, – усмехнулся Геныч и показал на кучу тряпья, в которой пищали новорожденные щенята.

– Будь мужчиной, не позорься перед гостем, – вставил веское слово полковник. – А ты, чужак, проходи и располагайся, где тебе будет удобно, – повернулся к Одиночке радушный хозяин.

Фенимор оставил без внимания предложение главаря и продолжал настороженно рассматривать погруженную в сумрак комнату. У входа ярко пылала самодельная печь с пыхтящим чугунком на плите. Чугунок источал умопомрачительный запах мясной подливки. За печью виднелась подвешенная к стене доска, на которой поблёскивали жиром дурно отмытые кастрюли. Неверный свет прогоревших углей алыми каплями отражался на дужках стальных замков, закрывавших мощные двери кладовых. Путешественник бросил голодный взгляд на сучковатый стол, окружённый приставленными к нему деревянными лавками.

– Ну, что стоишь, как истукан? Может, всё же присядешь? – дружелюбно предложил хозяин.

Показав гостю пример, он повесил обрез на гвоздь и, кряхтя, уселся на заскрипевшую под его тяжестью лавку.

– Спасибо, полковник! Продай мне немного еды, и я пойду, – поблагодарил хозяина Фенимор.

– Да что ты мелешь. На улицу сейчас носа не высунуть. Пережди всплеск у нас, отдохни. Хозяйка сейчас соорудит обед. А ну, Михална, поторопись с едой. Прохожий проголодался.

Толстуха зашумела посудой. Фенимору ничего не оставалось, как согласиться на заманчивое предложение.

В центре стола, вокруг которого расселись мужчины, появилась пахнущая мясом кастрюля. От запаха наваристого бульона у Фенимора свело живот. К аппетитной похлёбке каждому из сидящих за столом едоков Михална подала кружку пенящегося напитка.

– Это брага и наше фирменное мясное ассорти. Клянусь, что такого деликатеса ты ещё в жизни не пробовал. Пальчики оближешь, – обсасывая вынутую из миски кость, произнёс Полковник.

– А из чего вы его готовите?