Фенимор. Смертельная схватка

Фенимор собрался продолжить путь, но интуиция подсказывала, что приближается опасность и, чтобы её обнаружить, следует немного подождать. Через некоторое время Виктор увидел, как среди разрушенных корпусов детского сада блеснули чьи-то глаза. Послышался выворачивающий душу вой, и ветер принёс едва ощутимый запах псины. Фенимор понял, что, попал в западню. Дикие псы выследили и окружили его.

Будучи когда-то обычными дворовыми собаками, эти твари пережили катастрофу и теперь, чтобы выжить, сбились в стаю. Собаки охотились на людей. Фенимор знал, что хищники издалека следят за добычей, но не торопятся и выжидают, чтобы неожиданно напасть со спины. Можно было бы и самому перейти в наступление, но Фенимор не решался истратить последние пули. Кроме того, он первым никогда не нападал. Виктор верил, что каждое живое существо создано богом вовсе не для того, чтобы получить смерть из его рук.

Прошло несколько минут, но собаки не собирались уходить. Между тем холодало. Температура понизилась до минуса двадцати, и ВКМ подал сигнал о том, что запас энергии подходит к концу. Фенимор рисковал замерзнуть, так и не добравшись до цели. Требовалось спешить. Он снял винтовку и посмотрел сквозь прицел в ту сторону, где затаились псы. Электроника СВД помогала видеть врага, а тепловой фильтр показывал количество и расположение скрытых целей.

Собак оказалось девять. Начав стрелять, Фенимор уничтожил бы максимум трёх, в то время как остальные набросились на него и сбили с ног. Следовало придумать что-то иное. Уцелевшее дерево, одиноко стоявшее в метрах пятидесяти от ворот, подвернулось, как нельзя кстати. Фенимор решил забраться на ствол и выманить собак на открытое пространство. Он знал, что, завидев его перемещение, свора без промедления кинется в атаку, но это был единственный беспроигрышный вариант, лишь бы успеть.

Одиночка повесил винтовку на плечо и, что есть мочи, бросился к дереву. Стая с лаем ринулась ему наперерез. Расстояние между собаками и человеком неумолимо сокращалось. Фенимор уже чувствовал за спиной смрадное, клубящееся на морозе дыхание хищного зверя, когда, ухватившись за толстую ветку, буквально взлетел наверх.

– Спасён! – порадовался он удаче, как вдруг, ощутил боль в щиколотке правой ноги.

– Чёрт! Все-таки зацепили! – выругался Фенимор.

Покраснев от досады, он взял в руки винтовку и начал отстреливать собравшихся под деревом зубастых тварей. Лазерное наведение позволяло безошибочно посылать пулю в нужное место. Замершие в ожидании лёгкой добычи собаки, завидев трупы сородичей, с лаем бросились на устроившегося на ветке обидчика. Хлопки выстрелов смешались с визгом поверженных псов. Через несколько минут всё было кончено. Фенимор спрыгнул вниз и принялся осматривать ногу. Жёсткая кожа армейских ботинок смягчила укус. Но на щиколотке осталась глубокая царапина, а слюна дикого пса могла вызвать бешенство.

– Вот, угораздило! Ну, ничего, всякое бывает, – посетовал он.

Не пожалев драгоценного времени, Фенимор достал из рюкзака аптечку, наложил щиколотку повязку и сделал обеззараживающий укол. Энергии в аккумуляторе комбинезона оставалось около трёх процентов.

Не теряя больше ни секунды, Виктор отправился в путь. Тропинка, по которой перемещались по городу Одиночки, для человека из прошлого показалась бы обычным завалом, но для Фенимора она имела чёткие очертания.

Опутанные проводами бетонные столбы, развалины строений, перевёрнутые машины и образовавшиеся в земле трещины создавали непроходимые тупики, но Фенимор свободно ориентировался в дебрях этого лабиринта, правда саднящая царапина на ноге сбивала привычный темп. ВКМ подал сигнал, который означал, что обогрев комбинезона отключён, и Фенимор почувствовал, как лютый холод начал проникать под одежду.

Небольшой спуск в овраг, прыжок через разбитый забор, и впереди показались поваленные на бок вагоны пассажирского поезда. Когда-то на перроне кипела жизнь, колёса весело стучали по рельсам. Теперь железнодорожное полотно засыпали обломки строений, а искореженные корпуса вагонов ржавели, покрытые слоем пыли. Прошло ещё несколько минут, и Фенимор оказался у входа в разрушенный стихией железнодорожный вокзал.

Колонию железнодорожников в городе называли «Первой». Здесь не было привычной маскировки. Напротив, ярко освещённый вход в подземный тоннель просматривался издалека. Большая часть наземных строений уничтожило землетрясение, а всё, что находилось под землёй, сохранилось практически без повреждений. Правда, билетные кассы и залы ожидания жители колонии углубили на пару этажей вниз, а на поверхности возвели сторожевую башню. Трёхметровый забор с колючей проволокой надёжно защищал жителей «Первой» от всяких непрошеных гостей. Кроме того, железнодорожную колонию охранял отряд регулярных войск, поэтому её обитатели не боялись налётчиков. В первое время бандиты предприняли несколько безуспешных попыток добраться до одного из самых богатых запасов дизельного топлива, но военные знали свое дело. Укреплена колония была на славу, так что жизнь в ней текла размеренно и спокойно.