Феномен

— Тогда предупреди Владимира и ничего не бойся. Будет неудобно, но ты потерпишь.

Я приготовился потерпеть сам не зная что. Владимир тоже приготовился, глядя почему-то в небо, очевидно, ожидая доказательств оттуда.

— Когда станет тяжело — скажешь. А сейчас разденься.

— Совсем?

— В рамках приличия.

Я скинул рубашку, снял брюки и остался в трусах. Сьинга прислонила свою руку к моей груди, как-то напряглась и я … начал светиться. Было ощущение легкого зуда. Свет излучали руки, ноги, все тело. Интенсивность излучения быстро возрастала. Небо было облачным, но я сам был как кусочек солнца. Владимир и деревья отбрасывали длинные тени, свет становился нестерпимо ярким, стало больно глазам, и я крикнул: «Хватит!».

— Слушаюсь, — ответила Сьинга. Я по-прежнему светился, но уже спокойно, яркость не возрастала. На источник света сбегались люди. Зажмурившись, прикрывая ладонями глаза, они с шумом заполняли скверик.

— Вы наблюдаете процесс превращения времени в свет, — пояснила Сьинга и убрала руку. Я погас. Показалось, что вокруг темно, и прошло какое-то время, пока я смог в радужных кругах разглядеть прибежавших людей, в основном наших сотрудников. Лица у всех были недоуменными, никто не скрывал своего любопытства. Я быстро оделся.

— Великолепно! — крикнул Владимир. — Есть доказательство! Внимание всех, и своих и чужих, но тоже в сущности своих. Наш Александр вступил в контакт с человеком другого мира. Это — женщина, зовут ее Сьинга. Но пока ее видит и слышит только один Шурик. Спроси ее, Шура, откуда она и надолго ли к нам?

Сьинга отвечала, а я повторял ее слова:

— Знания Саши не позволяют мне точно ответить на вопрос, я не знаю ваших точных физических представлений о пространствах, кА-спирали и квантовании времени. Необходимо переключить связывающую меня с Сашей энергетическую «нить времени» на ваших ученых, тогда между нами появится визуальный контакт. Для этого нужно изготовить аппарат тайгот, генерирующий время в энергетические сгустки с последующим преобразованием их в обычные электромагнитные волны. Приготовьте бумагу и дайте Саше разноцветный карандаш.

Я прямо так и говорил о себе в третьем лице: «…дайте Саше карандаш».

Карандаш дали сразу. Сьинга сказала, что лучше уйти в помещение, и незримо для всех поплыла по воздуху за людьми в институт.

— Рисуй, — сказала она.

Я увидел четкую разноцветную схему вроде как зрительной памятью, схему видел мой мозг. Я стал срисовывать, тщательно выводя замысловатые символы и обозначения. Меня обступили и начали следить за острием вечного карандаша. Сьинга находилась «внутри» людей и тоже следила, не делаю ли я ошибок. Народу было много, но стояла тишина, разговаривали шепотом, чтобы не мешать работе. Несколько человек перечерчивали схему в свои записные книжки, перелистывали, путались, чертыхались и были в отчаянии, что не поспевали за мной. Владимир с Добрыней расстелили бумагу на полу, просили, чтобы им не загораживали мой чертеж и тоже рисовали. А ведь это было совершенно не нужно — я делал оригинал для всех. Иногда Сьинга говорила, что такая-то линия проведена неправильно, и я исправлял ошибку. Понадобилось шесть часов, чтобы полностью срисовать с «мозга» пять зон схемы вместе с условными обозначениями и пояснениями. Я прилично устал.

— Ну и схема! — ни то восторженно, ни то огорченно проговорил Добрыня. — Не могу понять.

— Я тоже, — признался Владимир. — Может, ты, Шурик, понимаешь? Ведь ты мыслишь ее головой.

— Нет, это она мыслит на уровне моих скудных знаний. Я лишь, как автомат, скопировал схему. Гнать такого посредника-попугая надо!

— Ты утомился, Саша, — сказала Сьинга, — надо отдохнуть, а потом еще поработаем, закончим схему.

Я уже стал привыкать, что повторяю слова Сьинги одновременно с ней. Таким образом, все слышат ее через мой голос. Это получалось само собой.

Меня проводили домой и, несмотря на то, что было только семь часов вечера, попросили лечь в постель. Сьинга была рядом и тоже сказала: «Ложись. Спать». Я лег и, — удивительное дело — сразу заснул. Проснулся рано утром, посвежевшим, бодрым, с ясной головой. В комнате уже были президент Академии наук, Гек Финн и Люси, а также незнакомые мне люди. Невидимая для всех Сьинга, вытянувшись в струнку, смиренно стояла в углу.

— Он здесь? — спросил меня Владимир.

— Не он, а она. Да, здесь.

— Господи, какая разница?

— Большая, — улыбнулась Сьинга. Улыбки я не видел, но чувствовал ее. — Я, прежде всего — женщина.

Услышав такой ответ, Владимир смутился, сказал, что у него в башке вертится только одно слово «пришелец» мужского рода и попросил у Сьинги прощения.

Зарядку делать не стал, но позавтракать пришлось-таки.

— А ты? — спросил я Сьингу. — Ты завтракала?

— Я питаюсь энергией времени.

— Вы все так едите?

— Нам для жизни, так же как и вам, нужны белки, жиры, углеводы и витамины — все это дает растительная пища.

— Вы — вегетарианцы, мяса не едите?

— У нас жизнь эволюционировала совсем не так, как на Земле. Но об этом говорить не время и ни к месту. Ешь, потом закончим схему.