Феномен

Несколько минут спустя Итан останавливает яхту между скал и отходит, чтобы бросить якорь на дно. Как только объятия разрываются, то мне становится не по себе. Обнимать его — слишком большая роскошь. Но Итан, сняв очки и усевшись на диванчик, тут же тянет меня за руку, усадив к себе на колени.

— Чем тебе так нравится это место?

— С чего ты взяла, что оно мне нравится?

— А разве не нравится?

— Нравится, — улыбается он.

Я усмехаюсь ему в плечо.

— Здесь так тихо, — шепчет он. — Я люблю тишину.

Поднимаю на него свои глаза и слегка наклоняю голову.

— И как же человек, который любит тишину, связался с горячей итальянкой?

— Горячей? — усмехается Итан, и я вижу в его глазах искорки, ярко сияющие в свете лучиков закатного солнца.

Прикусываю губу и снова утыкаюсь носом ему в плечо. Мур смеется, а затем я чувствую прикосновение его губ на своем виске.

— Понятия не имею. Но эта горячая итальянка мне чертовски нравится, — хрипло произносит он.

Некоторое время мы оба молчим. Казалось бы, я могу болтать вечно, но именно сейчас я понимаю, что никакие слова не помогут передать то, что чувствую. Одно могу сказать точно: объятия Итана Мура — именно то место, где мне хочется быть. Сегодня. Через неделю. И даже через десятилетия.

Мне нравится в Итане все. Аромат цитрусового парфюма, который я сейчас так жадно вдыхаю. Эти потрясающие дымчатые глаза, в которых пропадаешь, как в тумане. Его бархатистый голос, вызывающий мурашки, А его улыбка… Господи, она просто идеальная: такая настоящая и искренняя. И даже его вечное недовольство теперь у меня вызывает только смех. Итан пахнет солнечной Сицилией, теплым морским ветром и горячим песком. И я закрываю глаза, наслаждаясь этим невероятным мгновением.

Вокруг невероятно тихо, слышны лишь крики чаек вдалеке и то, как громко стучит мое сердце. Одной рукой Итан поглаживает мои волосы, пока другой — крепче прижимает меня к себе.

И я чувствую себя счастливой.

Глава 28

— Ты потрясающая.

— И в тебе что-то есть.

(с) «Значит, война»

Лу.

— Хочешь вина? — шепчет Итан мне на ухо.

Отстраняюсь от его плеча и встречаюсь взглядом с его глазами, сияющими розовым золотом в свете заката.

— Да, — на выдохе произношу я, потому что мне просто необходим глоток вина, чтобы унять эту нервозность.

Откуда она взялась?

Понятия не имею.

То, что произошло между нами с Итаном в тренерской, было куда интимнее секса. Я спала только с двумя парнями. И ни перед одним из них не могла полностью раскрыться. Не могла отпустить себя. Довериться. Раскрепоститься.

И только лишь при Итане тем вечером я смогла позволить себе стать уязвимой.

Это какое-то новое чувство для меня. Отдаваться человеку не только телом, но и душой..

— Я не знал, какое вино ты пьешь, так что взял итальянское, — произносит Итан, прерывая мои мысли.

— А какое взял? — откашлявшись, интересуюсь я.

Он тянется к пакету, стоящему рядом с нами, на диванчике, и вытаскивает бутылку Кьянти Классико.

Не могу сдержать улыбки.

— Что? — вскидывает он бровь.

— Именно это вино изготавливается из винограда Санджовезе, выращенного на наших виноградниках.

— На ваших? — Итан снимает бокалы, висящие под столом, и оттуда же достает штопор.

— Да. Моя семья уже много лет владеет несколькими хозяйствами и входит в ассоциацию «Черного наследия». — Я слезаю с его колен и достаю из пакета порезанный багет, клубнику, виноград и ассорти сыров. Ставлю все на столик и возвращаюсь к Итану на колени. К этому моменту он уже открыл вино и сейчас разливает его по бокалам. — В Монтепульчано вокруг нашей виллы лишь малая часть наших виноградников. Всего же у нас их несколько гектар, раскинувшихся от Сиены до Абруццо.

Я беру вино, ощущая такой родной вишневый аромат, и делаю глоток. Любимый бархатистый вкус с нотками фиалок и пряностей сладко растекается по языку.

Сухое вино Кьянти — лучшее, что могли придумать в регионе Тосканы. Насыщенный гранатовый цвет и высокая кислотность — главные отличительные черты сорта Санджовезе. Кьянти Классико в отличии от других видов Кьянти выдерживают минимум двенадцать месяцев, поэтому привычный рубиновый цвет становится таким темным.

Блаженно стону, сделав еще один глоток, и закрываю глаза.

— Скучаешь по Италии?

— Думала, что нет. Во всяком случае, первое время не скучала. Я наслаждалась тем, что сбежала оттуда. Быть старшей из четырех детей с вечно-работающими родителями — сложно. У меня практически не оставалось свободного времени. Школа, тренировки, воспитание братьев и сестер, помощь на виноградниках… Я едва успевала есть и спать. Когда отец узнал, что я подала документы в университет Пизы, то был вне себя. Руссо — одна из самых богатых семей Тосканы, и папа искренне не понимал, зачем мне ехать учиться на тренера, если я могу продолжать дело семьи.

— А ты не хотела этого? — Итан тянется к сыру и, наколов на зубочистку кусочек, протягивает его мне.

Пока я жую, Итан делает глоток вина, а затем я продолжаю: