Феномен ДБ

«Я вообще очень не люблю 90-е годы. <…> Понимаете, вот, слово "либерализм" в России – оно всегда псевдоним. Тогда либерализмом назывались совсем другие вещи. Сегодня либерализм – это псевдоним гуманности, действительно, свободы слова, демократических выборов и так далее. Тогда либерализм, к сожалению, означал достаточно устойчивые мотивы, презрение к труду любому, культ меньшинства при презрении к большинству, достаточно критичное отношение к родине, святую веру в то, что государством руководит менеджер нанятый и вообще культ менеджмента, культ бизнеса при полном отсутствии каких-то социальных перспектив. И я тогда очень много ругал русский либерализм и многие до сих пор мне не могут этого простить. Но не надо забывать, что либерализм в России – это такой стабильный псевдоним всего самого отвратительного для власти».

Такое впечатление, что смысл меняется, а слово упорно не желает уходить. Нет бы для каждого десятилетия использовать своё понятие, а здесь опять – всё тот же пресловутый либерализм, только успевший сменить порядком износившийся костюм на новые одежды. Вот если бы захотел помыться в бане, тогда бы можно было разглядеть, кто он такой, а так остаётся лишь догадываться – красавец, инвалид или, не дай бог, трансвестит с репутацией отъявленного педофила?

Либерализм, свобода… Когда слишком часто повторяют такие чудесные слова, невольно возникает мысль, что вот ещё чуть-чуть и все печали нас минуют. Это как после произнесения волшебного заклинания «халва, халва, халва…» надеешься на приятное ощущение на языке. Однако проходит время, сменяются десятилетия, и снова вместо свободы возникает некий «псевдоним». И только тогда понимаешь, что свобода – это ощущение, а ощущения, как правило, весьма индивидуальны.

Вдоволь «насладившись» так и не съеденной халвой, от темы либерализма обратимся к более значительной проблеме – проблеме выбора. До выборов было ещё далеко, но вот с какой-то стати Дмитрия Львовича эта тема взволновала. Это было в 2009 году [149]:

«Всенародная поддержка режима – в процентном выражении – возможна всего в двух случаях: либо население зомбировано и запугано, а в стране осуществляются масштабные репрессии, либо ему по-настоящему положить на власть, и голосует оно, вообще не думая».

По-моему, Быков перепутал – всё с точностью до наоборот или, во всяком случае, не так, как ему кажется. Малая часть людей, воодушевлённых обещаниями о глобальном процветании и ожидающих обильной жрачки, готова пойти на все тяжкие без каких-либо раздумий, лишь бы свергнуть препятствующий их желаниям режим. Другая же часть, гораздо большая по численности, в отличие от первых думает – но думает в основном о своих собственных делах. И голосует или по привычке, или для того, чтобы пресечь приход к власти любителей нажираться на халяву. Речь о залоговых аукционах и прочих достижениях глашатаев свободы, которые нам известны с 90-х. Так что исход выборов в нынешнее время определяется как бы от противного – кто позовёт обратно в лихие 90-е, тому в итоге не светит абсолютно ничего. Ну разве что 5-7 процентов голосов в среднем по России.

Какие же мысли приходили в голову Дмитрию Львовичу чуть позже, когда до выборов оставался год? Прежде всего, он отвергал идею радикальной конфронтации с властью, которой придерживались протестанты, собиравшиеся на Триумфальной площади, взамен предлагая некую альтернативу [150]:

«Там очень много хороших людей, но зачем люди туда ходят, я не понимаю. Само противостояние это мне кажется неактуальным. Революция в России, если начнётся, не дай Бог, начнётся не оттуда. <…> Идея конфронтации с властью в России в принципе непродуктивна. <…> Не нужно восставать, нужно выстраивать альтернативу, чтобы власть в один прекрасный момент увидела, что под ней нет страны, что она ничем не управляет, кроме Кремля и Рублёвки. <…> И оставить им Кремль и Рублёвку, а самим жить, как будто их нет. <…> Я абсолютно уверен, что 90% страны давно уже так живёт».

Итак, Быков предлагает выстраивать некую альтернативу. Что тут имеется в виду, лично я плохо представляю. Допустим, власть ничем не будет управлять. Кто в этом случае будет платить пенсии, индексировать зарплату для бюджетников? Кому будут подчиняться полиция и армия? И самое главное – куда будут перечислять налоги частные предприниматели? В Международный валютный фонд или в собственный карман? Можно сколько угодно разглагольствовать, стоя на трибуне, однако, как невозможно сварить щи из топора, так невозможно изменить страну с помощью несбыточных фантазий.