Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

И действительно, ГУЛАГ систематически освобождал своих заключенных. Рассекреченные архивы показывают, что с 1934 по 1953 год освобождалось 20–40 % лагерного состава ежегодно [Getty, Rittersporn, Zemskov 1993: 1017–1049]. Досрочный выход на свободу предоставлялся в связи с исполнением заявленной задачи лагерей по перевоспитанию и в качестве вознаграждения за исключительную производительность труда [Barnes 2011; Бородкин, Эртц 2004]. Многих заключенных власть освобождала через специальные амнистии, а также как опекунов инвалидов или малолетних родственников, что было особенно актуально в послевоенные годы [Alexopoulos 2005: 274–306; 2009: 563–579]. Вместе с тем многие получали свободу вследствие разрушительного воздействия лагеря на человека. Зачастую освобождаемые находились в состоянии полного истощения. Как пишет Э. Эпплбаум, «не случайно как архивные материалы, так и мемуары показывают, что обычной практикой во многих лагерях было досрочно освобождать умирающих, тем самым улучшая статистику» [Эпплбаум 2006: 540]. Современные историки смотрят на эту проблему более пристально. Недавняя работа М. Наконечного демонстрирует, что показатели смертности в ГУЛАГе были сильно искажены за счет систематического освобождения доходяг. По словам Наконечного, «лагерная статистика учитывала только тех заключенных, которые умерли в пределах лагерных ворот или в лагерной санчасти. Умершие вскоре после освобождения, будучи “полными инвалидами” или “тяжелобольными”, не портили лагерную статистику, хотя их смерть происходила в результате заключения в ГУЛАГе» [Наконечный 2013: 337–380].

ГУЛАГ систематически отторгал заключенных, которых больше не мог использовать, или тех, кто оказывался экономически невыгодным для дальнейшего содержания. С самого начала сталинский ГУЛАГ регулярно выпускал тяжелобольных заключенных, правда, это не касалось большинства политических преступников и рецидивистов. Освобождение по инвалидности или другим медицинским показаниям в основном распространялось на обычных уголовников, которые составляли подавляющее большинство заключенных в сталинских трудовых лагерях и колониях. Лица, признанные инвалидами, могли быть освобождены по закону, который позволял выпускать заключенных с тяжелыми, неизлечимыми или психическими заболеваниями[107]. Таким образом, сталинское руководство использовало Уголовно-процессуальный кодекс для искусственного снижения смертности в ГУЛАГе. ГУЛАГ не только освобождал находившихся между жизнью и смертью, но и, возможно, причислял часть погибших к числу освобожденных [Khlevniuk 2004]. Освобождение по медицинским показаниям (актирование) вычеркивало неизлечимо больных и нетрудоспособных из списков ГУЛАГа. Люди, освобождаемые как неизлечимые, часто были смертельно больны, и администрация всех лагерей это осознавала. В. А. Исупов отмечает, что инвалиды актировались и освобождались для того, чтобы умереть [Исупов 2000]. В марте 1934 года начальник ГУЛАГа М. Д. Берман осудил одного медика из Белбалтлага, который не успел задокументировать освобождение больного заключенного до того, как тот умер на рабочем месте[108]. 28 февраля 1935 года прокурор Дмитлага Московской области обратился в Прокуратуру СССР с просьбой пересмотреть процедуру досрочного освобождения заключенных по болезни, ссылаясь на Уголовно-процессуальный кодекс[109]. Его жалоба заключалась в том, что иногда на рассмотрение дел таких заключенных уходили месяцы, и зачастую они просто не доживали до освобождения. Прокурор утверждал, что, если бы местный народный или областной суд мог рассматривать подобные дела для Дмитлага, они могли бы быть решаться в течение двух-трех дней, и, следовательно, резкого увеличения смертности в лагере можно было бы избежать[110].

Сотрудники ОГПУ – НКВД – МВД освобождали заключенных, которые больше не считались полезными. Вот что пишет об этом выживший в ГУЛАГе Олег Волков:

Их скапливалось так много, этих беспомощных, износившихся на работе заключенных, стариков с переставшими гнуться суставами, с пудовыми грыжами, тронувшихся умом, оглохших и ослепших, что надо было их куда-то сбывать – освобождать скрипучий рабочий организм ГУЛАГа от этого балласта… Вот и стали пачками выпроваживать за зону. Пусть сами отыскивают себе нору, куда заползти, как почуявшие близкую смерть старые собаки, и где дождаться Великой Избавительницы… Я видел, как выпускали за зону этих гулаговских ветеранов труда [Волков 2000].