Феномен ясновидящей Ванги. Прорицания, предсказания, заговоры

В 1920-1930-е годы она прошла тюрьму, лагеря, была в ссылке. «Всех моих уничтожили, одна я уцелела, и меня судили только за то, что я дворянская дочь, – с горечью говорила Валентина Павловна, – и жила я по волчьему билету без каких-либо прав. Потом забилась в Кугульте (на Ставропольщине), думала, хоть здесь поживу спокойно, да, видно, не судьба…» В то время ей было 45 лет. Была она убогонькая, блаженная, не от мира сего. С ранней весны и до поздней осени ходила в одной рубахе, босиком, целыми днями могла сидеть на холодном камне, и никакая болезнь ее не брала. При разговоре с людьми она иногда закатывала глаза и трясла головой, но рассуждала здраво. Первый конфликт с соседями показал: с Барановой лучше не связываться. Она яростно осыпала противников бранью и успокаивалась не сразу.

Жила Валентина замкнуто, сама ни к кому не ходила и к себе не звала. Те, кому удавалось попасть к ней в хату, чаще всего заставали ее за чтением старинных книг, которых у Барановой было очень много. Эти книги да красивая картина на стене навели сельчан на мысль, что происхождения она аристократического.

Дар Вали Блаженной

Вскоре к Валентине начали приезжать люди, и по селу пронесся слух, что блаженная заговаривает болезни и предсказывает будущее. Она могла остановить приглянувшегося ей человека и пророчила ему будущее, попутно укоряя за что-то или предостерегая. И выяснялось, что знала она о человеке такое сокровенное, чего он и матери родной не доверял.

Долгое время Баранова сама управлялась со своим хозяйством, а с 1972 года помогать ей стала односельчанка Прасковья Андреевна Святашова, ставшая впоследствии ее доверенным лицом. С каждым годом количество пациентов и клиентов увеличивалось. По словам многочисленных очевидцев, предсказания ее всегда сбывались. С приезжими говорила властно и никаких возражений не терпела.

В середине 1980-х годов к Валентине начали напрашиваться в ученики разные шарлатаны, но она выгоняла всех этих «последователей»: «Да разве этому учат? Мне было видение Божьей Матери, и она меня благословила. А делать это без воли Всевышнего – страшный грех…»

Слухи о богатстве Барановой ходили не один год, но никто не решался посягнуть на ее капитал. Первая попытка была предпринята летом 1985 года, но ограбление не состоялось, а вот в 1986 году двое молодых людей, имевших судимость, забрались к ней ночью, ударили монтировкой по голове и сбросили с кровати на пол. На тот момент Барановой было уже 90 лет. Под периной в носовом платке отыскали 4000 рублей. Перед соседним селом машина грабителей перевернулась. Уголовное дело по факту разбойного нападения на В. П. Баранову было поручено следователю Токовой Софье Бекбулатовне. Грабители понесли заслуженное наказание.

В свои 90 лет Баранова обладала прекрасной памятью и здравым умом. Следователь Токова вспоминала: «Напророчила она будущее мне и моим детям. Восемь лет прошло, а все выходит по предсказанному. Да и о прошлом рассказала так, как будто я написала, а она прочла. Уникальные способности у нее были». 1 марта 1988 года Прасковья Андреевна, как всегда, управилась по хозяйству у Барановой. Когда собралась уходить, баба Валя остановила ее: «Ну, скоро я от вас уйду. Завтра не приходи, мне одной побыть нужно. Приходи послезавтра, да не с утра, а к обеду». А на прощание тихо и ласково промолвила: «Спасибо, что не бросила меня.»

3 марта Святашева обнаружила на кухне дома Барановой ее полуобгоревший труп. Убив старуху, ее облили бензином и подожгли.

«Мне, доченька, многое дано, – рассказывала Валя Блаженная следователю Токовой. – Я гляну на человека и вижу: счастлив он или нет, что у него было, что его ждет. Болезни я лечу нервные, женские, кожные, половое бессилие. Кто только ко мне ни приезжал, в том числе очень знатные люди. Некоторых гоню, так ведь не понимают, что не всесильная я. Если не могу вылечить, то и не берусь… Шут с тем, что меня ограбили, пусть они подавятся моим добром. У меня денег на сто таких подонков хватит. Разве деньги делают человека счастливым? Меня зависть людская страшит. Не любят меня, боятся, а иные со свету сжить готовы. Что вижу я человека насквозь, так то мой крест, моя Голгофа. Кому я что плохое сделала? Что узнаю, то во мне и умрет. Господи, да если бы знали они, сколько на мою долю выпало бед и несчастий, унижений и страданий. Вместо того чтобы пожалеть жалкую, одинокую, больную старуху, они меня так ненавидят. Да разве думала когда-нибудь я, дворянская дочь, которую все нежили и любили, что мне так придется жить.» – и протянула Токовой пожелтевшую старинную фотографию. А на ней была изображена юная красавица с гордо поднятой головой в великолепном платье и с восхитительной прической.

Вольф Григорьевич Мессинг