Феномен хищника

Довольно большая часть сознания стрейнджера была озабочена некой проблемой. Он спрашивал себя: «Правильно ли я поступаю?» Согласно Традиции, вмешательство допускалось лишь для предотвращения, либо преодоления последствий планетарного катаклизма. Сейчас непосредственной угрозы земной цивилизации не было. Нужно ли ему вообще что-нибудь предпринимать?

Тяга к несправедливости – генетическая патология данного вида, и четверо прибывших к нему – не более, чем выродки в позитивном смысле этого слова. Да, ментально они намного более близки летящим среди звёзд, но остальных-то землян, коих подавляющее большинство, никто переделать не в силах.

Как выяснилось, существует достаточно много людей, способных выживать на планете самостоятельно. По результатам изучения собранных доказательств использования гуманитарной помощи во зло самим себе, вероятно, будет принято решение немедленно прекратить всякую помощь, вернувшись к простому наблюдению.

Эти четверо надеялись на какое-то справедливое решение для всех соплеменников, а его просто-напросто не существовало. Нельзя облагодетельствовать справедливостью тех, кто не считают её позитивной!

Размышляя подобным образом, Ита пытался делать вид, что вполне владеет ситуацией.

Получив информацию об этом, я немедленно поделилась ею с подругами. Разве могла бы я получить такую фантастическую Санэла, оставаясь в Лесу?

Мы решили вернуться к обсуждению ситуации позже, а пока, охраняя сон Джессики, я наблюдала видеоматериал, поступавший от наноботов из Спэйн. Время от времени проверяла достоверность картинки при помощи собственных возможностей, тренируя новые способности.

В огромном помещении, предназначенном одному человеку, могли бы свободно разместиться все лесные люди. И таких комнат у Кардозы множество! Вот как, оказывается, живут правители городов…

Чем дольше я наблюдала за жизнью этого человека, тем сильнее недоумевала: как может быть столь неосторожен власть имущий, всем своим образом жизни вызывая ненависть окружающих? Для чего нужна вся эта беспрестанная череда гнусностей? Развлечения скучающего правителя явственно отдавали безумием – чего стоили, например, эти регулярно проводившиеся «бои».

Главный зритель с десятком подхалимов и, возможно, одним-двумя гостями соответствующего статуса из других таунов занимали места в креслах «зала игр». Так называлось помещение с большим, ослепительно белым кругом на полу в центре. Туда по очереди выходили пары потенциальных соперников. Умелый организатор тщательно подбирал равных по полу, возрасту, телосложению и физической силе.

Перед публикой, наряженной в нелепые вычурные костюмы, вперемешку проходили молодые и старики, люди среднего возраста, подростки и настоящие дети. В зависимости от настроения Кардоза указывал на понравившуюся пару. Сегодня его выбор пал на девочек, лишь недавно вступивших в пору созревания.

Золотоволосые блондинки тщательно причёсаны и накрашены. Поверхностный взгляд мог бы счесть их близнецами – так они были похожи. Тонкие, стройные, с одинаковой нездорово бледной кожей. Одинаково завиты волосы, пару отличали только широкие ленты, искусно вплетённые в крупные локоны. Алая и чёрная. На будущих соперницах ни одежды, ни обуви – все кандидаты выходили в круг нагими.

Кардоза поднялся из кресла, приблизился к девушкам, замершим в почтительных поклонах. Тщательно осмотрел их пальцы на руках и ногах: ногти должны быть коротко острижены. Ощупал причёски – в волосах не спрятано ничего, что можно использовать, как оружие. Затем правитель неторопливо исследовал тела соперниц.

В их мыслях ни испуга, ни отвращения! Девочки с искренним благоговением преподносили ему себя, почитая циничные прикосновения господина за великую честь. Непостижимо!

Сон Джес странным образом пересёкся с явью.

Белые светящиеся изнутри стены, такой же сияющий белый пол, белый потолок. Яркий свет двадцать четыре часа в сутки, заключённая нигде не могла скрыться от него. Камера два на два метра не имела мебели, вообще ничего, отбрасывающего тень.

Невозможно сомкнуть веки, они как будто намертво приклеены. Нельзя прикрыть лицо: запястья и лодыжки скованы вместе за спиной, не пошевелиться. Руки и ноги страшно болели, нелепая поза выворачивала суставы.

В ослепших от вечного света глазах невыносимая резь, боль в висках, за ушами, в голове, в затылке, во всём изломанном бесконечной пыткой теле. Глаза сначала слезились, но слёзы давно кончились, высохли – узнице не давали воды уже много часов. Огромный распухший язык не умещался во рту, губы растрескались, запах собственной мочи тошнотворен. Заключённая больше всего на свете хотела умереть, но здесь подобных услуг не предоставляли…

Не меньше подруги испугавшись неожиданно вернувшегося кошмара, я постепенно и мягко размыла, смазала этот сон, подменив его воспоминанием о тёплом вечере на тихом речном пляже, о ласковых прикосновениях наших рук и губ.