Феномен куклы в традиционной и современной культуре

В традиционном быту огородное пугало часто использовалось для запугивания детей и подростков, чтобы принудить их к послушанию. «Поставють крястом палку вот так вот. Шапку наденуть и хоть какой махор, пинжак. И в просо становили „русалку“. Да и „русалка“ и Алёна. Ребятишкых пужають: „Ой, Алёна! Вон, щас Алёну привядём!“ Да. Эт ребятишкых пугали…» [ЛА МИА, с. Завидное, прож. в с. Желанное Шацкого р-на Рязанской обл.]. «Эт стращали, это было: „Не ходи на огород! Не рви ни бобы, ни моркошку – она ещё молодая! А то там русалка!“ Они вот делають вот палки и вот надявають какую-нибудь рубаху на неё, на этую, на палку. Как руки – вот так растопырены. И привяжуть какой-нибудь ей шабóл: она ветром так машет: „Ой, ой! Вот это вот бирюк, – скажуть, – тама!“ – Да. „Волк там, в конопях! Там вот русалка! Не ходитя!“» [ЛА МИА, с. Казачья Слобода Шацкого р-на Рязанской обл.].

Специализированные функции пугала отражаются на его конструкции. В отличие от чучела, которое изготавливают с соблюдением пропорций и деталей человеческого тела, нарядно одевают, причем часто в настоящий праздничный костюм, украшают лентами, бусами, венками из живых или бумажных цветов и т. п., пугало, как правило, имеет очень примитивную конструкцию с очень условными пропорциями и обычно, в полном соответствии со своим предназначением, выглядит устрашающе и безобразно. Некоторые, так называемые «динамические» конструкции пугал, не имеют с обликом человека практически ничего общего [Бушкевич 1997, с. 14–17]. Охранительные и отгонные функции зоо– и антропоморфных чучел характерны для магических и обрядовых практик разных народов и имеют универсальный характер [Календарные обычаи 1989, с. 276, тибетцы; Иванов 1970, с. 123, селькупы].

* * *

Как видим, применяемые в ритуально-обрядовых практиках антропоморфные предметы (чучела и пугала) не только имеют существенное внешнее сходство с куклами в узком смысле слова, но и пересекаются с ними по семантике и функциям. Хотя для носителей русской традиции в ряде случаев существенно различие между этими объектами по размерам и обрядовым действиям, совершаемым с ними, в некоторых случаях эти различия нивелируются и игнорируются. Разница в размерах может быть мотивирована целью обрядового действа. Для публичных зрелищных акций во время обрядов выпроваживания или акций запугивания более подходят ростовые куклы, подчеркивающие сходство данных артефактов с заменяемыми ими персонажами и лицами. В магических и обрядовых практиках с участием узкого круга лиц (семейно-родственная, возрастная или гендерная группа), целью которых является проведение акций, не предназначенных для посторонних (например, удаление персонифицированной в кукле болезни), чаще употребляются небольшие, часто условно-символические типы кукол. Разница в прагматике обуславливает и форму такой специфической группы антропоморфных предметов, как пугала. Детализация и более тщательная проработка облика характерна для пугал, употребляющихся в различных действиях (запугивание, розыгрыш), направленных на людей. Пугала, предназначенные для отгона птиц, обычно стремятся к более абстрактным символическим формам, в них на первый план выходят те атрибуты, которые увеличивают их практическую пользу (звуковые и визуальные эффекты, кинетические конструкции и т. д.).

Кукла с точки зрения социальной антропологии и психологии

По-видимому, чтобы в полной мере оценить значение феномена куклы, необходимо рассмотрение ее с точки зрения двух фундаментальных дисциплин. Первая из них, социальная антропология, дает возможность рассмотреть функциональные возможности этой вещи, различные аспекты ее употребления в различных социальных структурах и в разных типах культур, в том числе связь ее с характерными для этих культур мировоззренческими системами, вписанность ее в их мифологию и идеологию. Вторая из дисциплин – психология, помогает приподнять завесу над коренящейся в самых сокровенных уголках человеческого «Я» тайной возникновения феномена куклы как такового.

По замечанию Ж. Бодрийяра, в определенный момент любая вещь помимо утилитарного использования приобретает и некое дополнительное значение, становится «еще и чем-то иным, глубинно соотнесенным с субъектом», некой психической оболочкой, в которой он может царить, которую он наполняет смыслом, своей страстью [Бодрийяр 1999, с. 95]. В этом смысле кукла, по-видимому, мало отличается от других вещей.

Бесполость и андрогинность куклы

Гендерная маркированность куклы

Во многих своих презентациях кукла беспола, то есть не наделена признаками ни мужчины, ни женщины. Гендерные признаки возникают у куклы в процессе игры, когда играющие наделяют ее мужским или женским именем и игровой функцией, связанной с выполнением тех или иных социальных ролей, которые традиционно закрепляются в данную эпоху и в данном обществе за мужчинами или женщинами.