Феномен Локотской республики. Альтернатива советской власти?

Нужно было сообщить это партизанам. Роль связных была возложена на трех окруженцев, участвовавших в строительстве больничных сооружений. Незымаев обратился к бургомистру с ходатайством, чтобы этих ребят за хорошую работу отпустили к семьям, которые якобы находятся в 30–40 километрах от Комаричей. Бургомистр согласился, пропуска были выданы. Енюков снабдил связных продуктами и, направляя их в лес, сказал:

— Найдите партизанское командование и передайте, что мы готовим сдачу гарнизона полиции. Пусть немедленно присылают к нам связных. Пароль — «Наступает осень», ответ — «Скоро выпадет снег».

Был разработан подробный план операции перехода гарнизона полиции на сторону партизан.

Связные ушли. В кладовой Енюкова вновь состоялось тайное совещание, на котором присутствовали Незымаев, Фандющенков, Енюков, Егоров, Никишин и Кытчин. Последний на совещании был первый раз и проявлял особую активность в обсуждении плана. Было решено: если связь наладится, осуществить переход к партизанам в следующее воскресенье. Когда все разошлись, Незымаев радостно сказал Ане:

— Ну, Аня, мы накануне больших и радостных событий. Праздновать годовщину Октября будем открыто, вместе с партизанами. Если бы ты знала, с каким большим подарком мы придем к празднику! А пока готовь четыре пары валенок, четыре полушубка и, самое главное, побольше ценных медикаментов. Смотри только, не попутай лекарства. Получше этикетки наклей. Все упакуй и спрячь в операционной комнате в шкафу. Смотри, чтобы все было сделано хорошо, остальное все узнаешь в свое время. Я надеюсь, ты пойдешь с нами?

— Конечно! Я очень буду рада вырваться из этого змеиного болота. А дочурку можно с собой взять?

— Можно, можно.

Павел улыбался. Аня видела его таким радостным впервые и думала, как ему идет быть веселым, этому красивому с пышной белокурой шевелюрой и недавно отпущенной клинышком бородкой человеку!

…Подошла суббота, а связных не было. Подпольщики все уже подготовили, дело было только за посланцами партизан.

Аня дежурила в больнице в ночь с субботы на воскресенье (с 31 октября на 1 ноября). Настало утро. Почему-то раньше обычного в больницу пришел Незымаев, усталый, осунувшийся, неспокойный.

— Вы что так сегодня рано, Павел Гаврилович? — спросила Аня.

— Знаешь, что-то тревожно на душе, — ответил он и тут же постарался замять этот разговор. — Иди, Аня, к моим старикам и отдохни, а я здесь останусь. Может, дождемся связных, тебе надо быть отдохнувшей.

День начался как обычно. Подошел обеденный перерыв, и Павел пошел домой. Хотелось кушать, он ведь сегодня был без завтрака. Волнение несколько улеглось.

Когда подходил к своему дому, его догнал полицейский Блюденов и сказал:

— Вас вызывают в полицию.

Приняв этот вызов за обычный — так ведь и раньше бывало не раз, — врач ответил:

— Хорошо, идите. Я сейчас немного перехвачу и приду.

— Нет. Сказали приходить вместе.

Павел посмотрел на полицейского. Все было как прежде. Только на этот раз он почему-то был с винтовкой.

«Да мало ли почему?» — стараясь себя успокоить, подумал Незымаев и вслух сказал своим родным и Ане, находившейся здесь же: — Я скоро приду.

Чем ближе подходил к полицейскому штабу, тем тревожнее билось сердце. У здания полиции стояла машина. Видимо, из Локтя. Возле нее были незнакомые полицейские и гитлеровцы. Когда Павел поравнялся с машиной, его неожиданно грубо толкнули в нее. Теперь было ясно, что все кончено…

Дома мать подготовила обед, поставила его на стол, и он уже остывал, а сын все не возвращался. Аня решила узнать, в чем дело. Пошла в полицию. Навстречу ей попался писарь Минаков, который и сообщил об аресте Фандющенкова, Егорова, Никишина и что сейчас врача тоже арестовали. Аня старалась не выдать себя и быстро возвратилась к старикам Незымаевым. Сообщила им, о чем узнала, и поспешила в больницу. Гавриил Иванович, отец Павла, понимая, что сейчас могут прийти с обыском, зашел в спальню, вытащил радиоприемник и воспользовался единственной возможностью — выбросил его в уборную. Аня застала Енюкова в больнице. Рассказала ему о случившемся.

— Мне надо уходить, — сказал Енюков. — Тебе, пожалуй, можно остаться, ведь ты была у нас в секрете. Оставайся на месте и выполняй обязанности руководителя организации. А теперь, Аня, беги скорее и предупреди об аресте Стефановского, Арсенова и Драгунова. Видно, кто-то предал. Ну, прощай!

Аня ушла выполнять задание, но вдруг вспомнила про радиоприемник. А что если старики Незымаевы не догадались спрятать его? Вначале к ним. Надо уничтожить улики.

Но она не дошла до дома. Ей встретилась машина, из которой спросили, где живет Енюков. Она показала. В это время увидела, что к Незымаевым хода нет. Там полицейские, уже шел обыск. Ничего не найдя, предатели неистовствовали, ставили старика и мать к стенке, грозили убить, требовали показать, где спрятано оружие сына и радиоприемник.

Борисова вновь прибежала в больницу и еще застала Енюкова.

— Александр Ильич! Что же вы медлите? За вами уже машина пошла.