Феномен полиглотов

Хэйл также порекомендовал как можно раньше учиться строить сложные предложения. В школе к этому приступают слишком поздно, но поскольку такие предложения часто попадаются в примерах, выучить их несложно. Так что научитесь строить придаточные предложения, потому что тогда, даже не зная слово «бита», вы сможете сказать «та штука, с помощью которой вы бьете по бейсбольному мячу». «Сам я никогда не пробовал следовать этому совету, но если бы я когда-нибудь начал изучать еще один язык, я знаю, что такая конструкция мне бы пригодилась. И конечно, когда ты можешь использовать сложные предложения, это производит должный эффект».

Насколько мне известно, никто не оценивал способностей Хэйла и не пытался каким-то образом измерить его когнитивные навыки. «Воспринимайте способности Кена так, как вы, возможно, воспринимаете способности Моцарта, – написал мне в электронном письме Сэмюэл Джей Кейзер, лингвист из Массачусетского технологического института. – Талант Кена к изучению языков очень похож на талант Моцарта, это потрясающий дар, неврологическая подоплека которого неизвестна».

Гиперполиглоты представляются мне иллюстрациями желания современных людей чувствовать связь со всем миром с помощью иностранных языков. Уроженец Австрии, ныне проживающий в Нью-Йорке, художник Рейнер Гэнал помог мне понять, как возникает это желание и во что оно выливается.

Гэнал – долговязый темноволосый мужчина, если судить по снятому им видео. Приходящие от него электронные письма полны ошибок и опечаток, и у меня создалось ощущение, что он либо постоянно торопится, либо печатает во время поездки на мотоцикле. С 1992 года он создает разнообразные видеопроекты, посвященные изучению японского, греческого, арабского, корейского, китайского и других языков. Он записал на видеокассету, как он читает на арабском и китайском, и однажды организовал выставку материалов, использованных им при изучении японского языка. При этом он называл скульптурой коробки с видеолентами, содержащими записи общей длительностью в пятьсот часов. Сначала я удивился, узнав, что он никогда не пытался научиться свободному владению каким-либо из известных ему языков. Такое желание Гэнала сознательно оставаться лингвистическим «недоучкой» можно подвергать изучению и критике. Но, как я вскоре убедился, в этом был свой смысл. До 1992 года он был заинтересован в аккумулировании языков и мог бегло говорить на пяти из них, затем, столкнувшись с тем, что он не может овладеть всеми языками в совершенстве, он превратил в искусство само по себе изучение языков. Он считает себя «полупрофессиональным дилетантом». «Я могу сказать фразу “я не террорист” на одиннадцати языках», – острит он в одной из своих видеозаписей (оставаясь верным своим ошибкам в правописании: «Это похоже на поэзию или на провокацию», – объяснил он мне однажды).

Его эссе «Странствующая лингвистика», написанное в 1995 году, возможно, когда-нибудь послужит чем-то вроде манифеста для гиперполиглотов и людей, интенсивно изучающих языки. В нем Гэнал говорит об исторической подоплеке его собственных попыток выйти за пределы родного языка. «Существует много причин, по которым люди, добровольно или нет, начинают изучать иностранный язык, – писал он. – Я хочу рассмотреть несколько побудительных причин, которые, по сути, могут быть взаимосвязаны: образовательная, политическая, колониальная, миграционная и психологическая».

Гэнал указывает на тот факт, что в Средние века люди изучали такие языки, как латынь, древнегреческий и арабский с целью получить возможность читать важные в культурном плане религиозные и научные тексты (такого рода чтение помогло бы Джузеппе Меццофанти в начале его карьеры). В эпоху расцвета национализма в Европе те останки лингвистических программ, которые сохранились в школах, являлись отражением национального самосознания. Позднее, в эпоху исследований, колонизаций и строительства империй некоторые европейцы изучали языки аборигенов для того, чтобы впоследствии покорить их, и в то же время колонизированные народы изучали языки своих поработителей.

Сегодня же, утверждает Гэнал, стремление к изучению языков связано с туризмом, миграцией и, в частности, шопингом: знание иностранного языка связывает продавца и покупателя, оно является показателем того, насколько убедительно вы можете изобразить туриста, владельца магазина, хозяина отеля или рабочего. Оставьте в стороне холодную вежливость дипломата, невидимость шпиона и замысловатые этимологические трюки востоковеда: эти характеристики больше не уместны. В туристическом, коммерческом контексте носители языка учатся приспосабливаться под акценты и грамматику иностранцев, меняя (если не снижая) критерии оценки языковых характеристик своих гостей. Ирония заключается в том, говорит Гэнал, что мгновенное удовольствие от шопинга несовместимо с трудозатратами, необходимыми для изучения языка. Покупка новенького словаря или скачивание подкаста для изучения языка X может показаться хорошей идеей, но не поможет вам приобрести знания.