Феномен самопровозглашенных государств на примере Абхазии и Южной Осетии. Дипломная работа

Важно упомянуть также роль еще одного участника конфликта, характер будущих взаимоотношений с которым остается весьма неопределенным, но принципиальным – Грузии. Некоторые надежды на продуктивность диалога внушает осознание грузинской стороной того, что «грузино-абхазский и грузино-южноосетинский конфликты имеют собственную историю, корни, генезис, и даже если российский фактор вдруг исчезнет, то конфликты эти не урегулируются сами собой, немедленно и автоматически» [27, с. 135]. Отдавая дань роли российского фактора в данных конфликтах, директор Республиканского института в Тбилиси И. Л. Хаиндрава признает, что «все предыдущие грузинские руководители в большей или меньшей степени приложили руку к их углублению (или оказались несостоятельными в плане их предотвращении и/или урегулирования)» [28, с. 240]. Несомненно, появление проекта «Содействие диалогу Россия – Грузия», в котором принимают участие российские и грузинские эксперты, – правильный шаг к выстраиванию в будущем эффективного взаимодействия. Но при этом обе стороны признают, что проблема Абхазии и Южной Осетии остается не имеющей решения. Более того, грузинский эксперт утверждает, что «неурегулированные грузино-абхазский и грузино-южноосетинский конфликты представляют собой серьезное политическое и важнейшее эмоциональное (с грузинской стороны) препятствие на пути упорядочения грузинско-российских взаимоотношений». По мнению ряда экспертов, установление добрососедских отношений между Грузией и Россией позволит вплотную подойти к обсуждению конкретных политико-правовых моделей мирной реинтеграции непризнанных государств. В связи с этим весьма разумным представляется следование рекомендации экспертов с российской стороны – способствовать формированию условий для подключения к российско-грузинскому экспертному диалогу представителей Абхазии и Южной Осетии [26].

В любом случае политика России в отношении квазигосударств и государств-метрополий должна основываться на примате прагматического реализма. Однако очевидно, что в условиях современного украинского кризиса вероятность достичь каких-либо компромиссов с участием России по вопросам непризнанных государств весьма низка и даже маловероятна.

Таким образом, на современном этапе вопрос о правосубъектности непризнанных государств переходит в более широкое предметное поле, затрагивающее не только юридические, но также и социокультурные, геополитические и военно-стратегические аспекты.

РАЗДЕЛ 3. ПЕРСПЕКТИВЫ СУВЕРЕНИЗАЦИИ САМОПРОВОЗГЛАШЕННЫХ (НЕПРИЗНАННЫХ) ГОСУДАРСТВ

Постсоветские непризнанные государства не пользуются поддержкой Запада (кроме, частично, Нагорного Карабаха, получающего прямую государственную финансовую поддержку от США). Поэтому перспективы их суверенизации на пространстве бывшего СССР видятся в ином коридоре возможностей, нежели предоставленные для Косова и Свободного Курдистана. Тем не менее, существующие возможности легитимации их как государств значительны:

Международно-правовые – например, поддержанный ОБСЕ меморандум в отношении Приднестровья от 8 мая 1997 года предоставляет Приднестровью суверенные права ведения внешнеэкономической, образовательной и культурной деятельности. Интеграционные – межрегиональные, коммуникационные и хозяйственные связи всех сторон конфликта и их соседей (кроме Нагорного Карабаха, не имеющего никаких межрегиональных связей с Азербайджаном).

Элементы международной легитимации существующих институтов власти непризнанных государств – например, поддержанный ОБСЕ план парламентских выборов в Приднестровье по законам Приднестровской Молдавской республики. Дополнительными факторами легитимации непризнанных государств как субъектов урегулирования (независимо от его результатов) и одновременно факторами расширения возможностей этого урегулирования должны служить:

Абсолютное исключение НАТО из процессов урегулирования на постсоветском пространстве, ибо участие Альянса приведет лишь к новому расколу между сторонами и дальнейшему замораживанию конфликта.

Отказ от реализованного НАТО на территории бывшей Югославии принуждения к миру путем военного, политического давления, экономической блокады или «гуманитарной интервенции», результатом которой стало физическое уничтожение Сербской Краины и фактическое отчленение Косова. Кроме того, в зонах конфликтов вокруг Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии (везде – при миротворческом участии России), Нагорного Карабаха (при дипломатической инициативе России) мир существует уже более десяти лет, и поэтому нет причин для принуждения к миру.

Безусловное уважение суверенных прав граждан стран-гарантов на территории непризнанных государств (около 100 тысяч граждан России и 50 тысяч граждан Украины в Приднестровье, 115 тысяч граждан России в Абхазии, 20 тысяч граждан России в Южной Осетии). Ибо эти граждане своим существованием не только обеспечивают интернациональный характер урегулирования, но и придают населению этих государств гражданскую субъектность.