Феномен (СИ)

На этом всё, я проводил генерала, демонстративно угостил того яблоком, и покатил обратно, и как раз темнело встретился с разведчиками, переоделся в свою пятнистую форму генерала, и дальше командовал из штаба корпуса. Тут два радийных автомобиля, штабные автобусы, другие машины. Штаб по полной был оснащён, так что в режиме реального времени управлял соединением. В лесу остались четыре госпиталя в стадии формирования, но уже действующих, медсанбат шёл за нами. Техникой те оснащены в полной мере. Чёрт, да у корпуса семь сотен автомобилей и практически все они задействованы. Работали ночью, здорово помогали осветительные ракеты. Причём, немецкие. Я содержимое одного вагона увёл, те и были распределены по подразделения. А поначалу действовали тихо, без стрельбы, колонна итак шумно шла. Немцы конечно удивились, кто это такие. На русских даже и не подумали, тут глубокий тыл, а проводники довели два батальона мотострелковой бригады и батальон НКВД до стадиона в центре Минска, где почти восемьдесят тысяч военнопленных содержалось, два батальона стрелового полка до станции со складами, их брать начали. Третий батальон освобождал ещё один лагерь, там пятнадцать тысяч военнопленных содержали. Охрана лагерей уничтожалась полностью, в плен не принимались. Сами в плену были, знали, что это такое. Каждый батальон был усилен тремя танками, это были «тридцатьчетвёрки». Также один батальон мотострелковой бригады, усиленный танковой ротой, пошёл в обход Минска по левому флангу, ещё танковый батальон этой же бригады по правому, его усилили ротой автоматчиков. А вот самоходно-артиллерийский полк подпольщики выводили к казармам охранной дивизии, что тут стояла, к Гестапо, к администрации, действуя совместно с равзедбатом расстреливали тяжёлыми орудиями, и захватывали. Этим разведчики занимались. В плен тоже особо не брали. Так бои и шли до самого утра. Утром и авиация поработала, зачищая все подразделении вокруг города, включая зенитные, а также расстреливая поезда на железнодорожных ветках. Вот освобождённых нет, в бой их не кидали. Более того их не выпускали с мест содержания, там две роты НКВД работали со следователями, архивы-то захватили, хотя одна группа пленных очень к ним рвалась. Отошли, когда по ним в упор из автоматов ударили. Так что начали работу, тех кто замаран не был и ни в чём не подозревался, отправляли по частям. Тут же была сформирована комиссия, всё уже готово было, она распределением и занималась. Бойцов вооружали, кормили, выдавали новую форму со складов, если была нужна, и в часть направляли, как накапливался взвод. Так все три стрелковые дивизии мигом, уже к вечеру, личным составом пополнились, как и авиакорпус. Пополняли и формировали другие подразделения, две танковые бригады, артиллерийские и зенитные части. Армия стремительно засдавалась. Ну и суды были. В архиве нашли предателей. Освобождённые сами их выталкивали из строя, как выкрикивать начали, там приговор суда и расстрел. Среди командиров военюристы встречались, было из кого формировать такие подразделения.

Двое суток неразберихи и стало ясно - Минск наш. В Москве об этом уже знали, подпольщики сообщили, да и на вторую ночь, как вошли в Минск, я отправил в Москву самолёт со своими рапортами, что происходило за эти две недели. А что, я немалую работу проделал, надо же похвастаться. Связь радийная уже была, обещали встретить. Так мой курьер и убыл на двуместном истребителе. А следующей ночью прилетели представители Генштаба, узнать, как у нас тут дела. В принципе, не вмешивались, мне не мешали, потому не обращал внимания, очень их заинтересовали те уставы, по которым теперь мои войска воюют, копировали, я сам видел. А так немцы, оправившись от неожиданности уже через пять дней пригнали первые войска. Пехотный и моторизованный корпуса. Правда, не полного состава, последний резерв группы армий Центр, но от этого не легче было. Ох как здорово нам эти пять дней помогли, мы ещё две стрелковых дивизии сформировали и четыре стройбата, было кому окопы занимать, и организовали оборону. Та была гибкой, наши части вполне могли отходить, подставляя немцев под удары нашей артиллерии, или атаковать если наши пушки ударили и самолёты отбомбились. Причём, немцы подходили под постоянными ударами нашей авиации, которую прикрывали «ястребки». Запасов бомб и топлива накоплено на месяц активных боёв, да и немецкие запасы были, поэтому не экономили. Над городом истребители тоже вились. И высотников гоняли, у меня отдельная истребительная эскадрилья на «Мигах».