Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Но вернемся к клиническим случаям Бинсвангера. Миро-проект может быть не только неизменным. Другой случай Бинсвангера – случай Юрга Цунда – демонстрирует другой миро-проект. Временной характеристикой мира этого пациента является не ригидность, а спешка. Пространственность при этом характеризуется многолюдностью, теснотой, закрытостью, давленим. Это дисгармоничный, переполненный энергией угрожающий мир. Миро-проект Юрга Цюнда сведен не к категории непрерывности (как в случае Эллен Вест), а к категории давления, напора и натиска, поэтому любой ценой в случае этого пациента должен был быть сохранен динамичный баланс. Но защитная функция та же – фобия; там, где эта защита не срабатывает, появляются страх и ужас. Миро-проект Лолы Фосс, третьей пациентки Бинсвангера, характеризуется вторжением невыразимого словами Сверхъестественного и Ужасного, он сведен к категориям знакомости и неизвестности или сверхъестественности. Существованию Лолы Фосс постоянно угрожает безличная и враждебная сила, и только особые действия (бред преследования) могли уберечь его от краха. Все этим случаи, несмотря на их разнообразие, объединены одной характерной особенностью: все они есть проявление шизофренического процесса. И основной чертой шизофренического процесса, по мнению Бинсвангера, является экзистенциальное опустошение и обеднение. За экзистенциальным опустошением стоит метаморфоза свободы в компульсию, вечности – в темпоральность, бесконечности – в конечность. Свободное «я» превращается здесь в несвободный самоотчужденный объект.

Поскольку экзистенциальные a priori есть выражение заботы, то при патологической модификации их структуры изменяется именно забота. Dasein здесь уже не устанавливает свободную связь со своей фактичностью и оказывается заброшенным. Dasein всецело отдается заброшенности, отказывается от своей собственной свободы и вверяется во власть других. «Невроз и психоз, – пишет Дж. Нидлман, – должны, следовательно, рассматриваться как способ, каким Dasein существует неподлинно, способ, определяемый несоразмерно большим местом экзистенциалу заброшенности»[950]. Свобода характеризует способ, которым Dasein устанавливает отношения с миром. Поскольку, например, в шизофрении экзистенциальная подоснова сужена до одной категории, некоторые потенциальные возможности Dasein утрачиваются, его мир и смысловой контекст становятся ограниченными. Проектирование в будущее блокируется, и Dasein погружается во вне-временность.

Нидлман представляет обобщающую схему экзистенциального a priori и возникновения неврозов и психозов по Бинсвангеру (см. с. 387).

Тем самым, мы рассмотрели, что Л. Бинсвангер говорит об экзистенциальном «что» шизофрении. И здесь, на наш взгляд, уместно задаться вопросом о том, что же дает эту суженность шизофрении, какие экзистенциальные механизмы, по его мнению, приводят к ее возникновению, т. е. вопросом об экзистенциальном «почему».

Исходной чертой психического мира шизофреника Бинсвангер признает несогласованность опыта. В нормальном состоянии, по его убеждению, цепь естественного опыта выстраивается без затруднений и проблем, т. е. является связной в своей основе, находится в гармонии с вещами и обстоятельствами, с другими людьми и самой собой. Такое состояние, на взгляд Л. Бинсвангера, имеет значение непосредственного пребывания[951] среди вещей. Непосредственность этого пребывания заключается в позволении всем сущим быть как они есть в себе.

Несогласованность ведет к блокированию возможности безмятежно пребывать среди вещей. Примером этого, по Бинсвангеру, может быть деспотичное распоряжение «вещами» у Эллен Вест, когда она запрещает телу толстеть, или неуместная заинтересованность в других Юрга Цунда. В опыте появляются бреши, он не может примириться с самим собой и развертывается свободно: пациенты не могут примириться с этой несогласованностью, постоянно пытаясь восстановить порядок и ища выход из этой ситуации. Бинсвангер пишет: «Повсюду мы встречаем это неутолимое желание восстановить нарушенный порядок, заполнить бреши в опыте все новыми идеями, занятиями, делами, развлечениями, обязанностями и идеалами…»[952]. Но равновесие уже не может быть восстановлено. Единственным выходом является формирование экстравагантных[953] (verstiegene) идеалов, которые маскируются под жизненную позицию[954].