Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

По мнению Босса, как феноменологическая психиатрия (в этом ключе он подробно разбирает теорию сознания А. Эя), так и экзистенциальный анализ Бинсвангера являются, по сути, психологической теорией слоев психики или сознания. Но, на его взгляд, подобные идеи не только не отвечают на вопрос об особенностях специфической природы и структуры этих слоев, но и никак не могут приблизиться к возвышающемуся над ними экзистенциальному и метафизическому слоям. «Психологические теории побудителей и пластов, – пишет он, – никогда не смогут объяснить человеческое существование. Это происходит потому, что любая из этих теорий кладет в свою основу определение человеческой природы как своеобразной геологической конструкции, некой вещи, существующей в себе и исходя из себя среди других субстанций, составляющих мир, вещи, которая может размещаться в определенной точке пространства»[1068]. Такая трактовка, по Боссу, приводит к той же самой проблеме, с которой в свое время столкнулась теория инстинктов: она не может объяснить, каким образом человек получает доступ к окружающему его миру, и как его объекты могут проникнуть в сознание человека.

Именно эта проблема, как считает ученый, заставила психологов и психопатологов обратиться к фундаментальной онтологии Хайдеггера и в особенности к его концепту бытия-в-мире. Первым человеком, который привлек внимание психопатологов к Хайдеггеру и его идеям, он называет Бинсвангера. Однако как Бинсвангер, так и многие современные психопатологи, на взгляд Босса, сохраняют унаследованную от Декарта картину человека как психики, субъекта, заключенного в твердую капсулу[1069]. Попытка объяснить исходя из такой позиции взаимодействие людей приводит к трактовке человеческого бытия как существования в своеобразном между-пространстве, и это «между», по его мнению, в обязательном порядке предполагает наличие, по крайней мере, двух отдельных и независимых объектов, что опять-таки приводит к постулированию обособленности человека от мира.

Во многих своих работах (что уже неоднократно отмечалось) Босс не уставал подчеркивать, что 1) Dasein дает модификации, поскольку обладает единой для всех структурой; 2) невротики или психотики не могут иметь отличные и свойственные только им проекты мира, поскольку миропроектирование означает открытие бытия, а не конституирование его; 3) миро-проект нельзя охарактеризовать через пространственность, темпоральность, согласованность, поскольку он есть необъективируемый просвет; 4) структура заботы неизменна и не может давать индивидуальные вариации, эти вариации – лишь различные ее экзистенциалы; 5) психическое заболевание не несет стоящих позади него экзистенциальных a priori. Как обобщает эти различия Нидлман, «то, что Бинсвангер рассматривает как обусловливающее и конституирующее мир индивидуума, Босс назвал бы обусловленным»[1070].

Бинсвангер накладывает друг на друга области онтологии и онтики и получает на их пересечении метаонтическое пространство. Поскольку это пространство всегда остается связанным как с онтологией, так и с онтикой, он не только сохраняет определенную связность с экзистенциальной аналитикой Хайдеггера, но и создает возможность исследования чисто онтических феноменов психиатрии. «Общая онтология находит свое отражение на уровне конкретного индивида» – вот тот исходный тезис, который можно признать опорным пунктом экзистенциальной антропологии Бинсвангера и одной из основных причин его расхождения с Боссом. Ганс Кон отмечает, что как таковые подход Бинсвангера и Босса оба являются феноменологическими. «Но в то время как Бинсвангер, – отмечает он, – исследует онтическое проектирование, не задаваясь вопросом о его онтологической относимости, Босс изучает зависимость своих клиентов от онтологического измерения Бытия, это придает его подходу специфическое экзистенциальное значение»[1071].

Бинсвангер понимает Dasein как существование человека, Босс же, следуя непроясненной в этом отношении позиции своего учителя Хайдеггера, рассматривает Dasein как нечто неопределенное. Именно поэтому у первого возможно индивидуальное Dasein, а у второго, как и у Хайдеггера, – лишь Dasein вообще. «Смысл в том, – пишет Нидлман, – что в бытии конкретного человеческого индивидуума есть нечто, что упускает хайдеггеровское описание Dasein. Это нечто могут быть только индивидуальное экзистенциальное a priori и индивидуальный проект мира»[1072]. Мы бы сказали, что хайдеггеровская теория упускает не человека как такового, но возможность объяснить различные вариации между людьми и не позволяет, тем самым, создать теорию происхождения психической патологии. Поскольку Бинсвангеру требовалось именно последнее, он подверг идеи Хайдеггера некоторому пересмотру, адаптировав их для нужд науки о психической патологии.