Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Как мы видим, понимание здесь, как и в психопатологии, представляется методом установления связей и восстановления целостности. Тот метод, который раньше Ясперс использовал для исследования сущности и структуры болезни, он теперь применяет к философу и к его жизни. Выходит, что метод понимания, введенный в психопатологию, не является даже в работах самого мыслителя специфичным именно для нее. Понимание предназначено для исследования целостности душевной жизни, а является ли она «нормальной» или «патологической» в данном случае не имеет значения. Целостность, достигаемая в конце этого пути, не является законченной, косной и жесткой и не означает единственно целостного или единственно истинного. Скорее, здесь целостность внешняя, а не внутренняя, т. е. целостность картины, но не того, что она изображает. «Попытка приписать Ницше целостность, воссозданную наподобие археологической реконструкции, означала бы насилие над ним. ‹…› Никто не увидит в Ницше единства, кроме тех, кто сам его сотворит»[513], – подчеркивает Ясперс.

Исследуя Ницше, считает Ясперс, нужно не классифицировать, а вникнуть в сущность предмета, обратиться к первоистоку, поскольку только так можно восстановить эту целостность. По мнению Ясперса, важно каждое сказанное Ницше слово. Однако слова эти не разнозначны, они образуют как бы иерархию, явствующую из никогда не достижимого целого данной мысли. «Сама интерпретация, – пишет Ясперс, – осуществляется путем соотнесения друг с другом центральных тезисов. За счет этого образуется некое универсально-ориентирующее ядро, которое в процессе дальнейшей интерпретации может сохраняться или изменяться, но всегда подводит чтение к определенному и существенному пониманию путем ответов на уже возникшие вопросы»[514]. У самого Ницше, благодаря такой ориентации на целостность, мы находим критерий для иерархической упорядоченности его суждений по значимости. Если опять обратиться назад, к «Общей психопатологии», то эти принципы интерпретации обнаруживаются в этапах описательного психопатологического исследования, которые полностью схожи с теми, которые Ясперс выделяет в «Ницше».

Рассматриваемая работа относится к разряду патографий Ясперса, поэтому одним из важнейших вопросов является значение болезни Ницше для его философии. «В творчестве Ницше, – пишет Ясперс, – очень часто ставится вопрос о смысле и значении болезни. ‹…› Для понимания Ницше необходимо знать факты, из которых складывалось течение его болезни, четко отличать от этих фактов те или иные возможные их толкования и иметь представление о том, как сам Ницше относится к собственной болезни»[515]. По мнению Ясперса, до 1889 г. Ницше был абсолютно душевно здоров. Скорее можно говорить о перепадах общего телесно-психического состояния, которые имели место на протяжении всей жизни Ницше. И здесь мыслитель прибегает к методу понимающей психологии. Он рассматривает состояние здоровья Ницше с 1880 г., используя хронологическое сравнение и анализируя феномены не сами по себе, а в ракурсе того, являются ли они новыми или уже наблюдались ранее. «Исходной точкой данного изложения является упомянутое общее впечатление, возникающее при строго хронологическом прочтении»[516] – пишет Ясперс. Это общее впечатление и является своеобразной целостностью, выстраиваемой исследователем.

Ясперс подчеркивает, что в случае Ницше вопрос о связи болезни и творчества остается открытым, но его присутствие тем не менее является условием правильного понимания. Следуя этой идее, Ясперс в своем исследовании пытается обнаружить в творчестве философа 1) временные совпадения стиля и характера мышления с переменами в телесной и психической действительности и 2) те явления, которые можно ожидать при органических процессах.

В период с 1881 по 1884 гг. Ясперс фиксирует у Ницше «состояния опыта бытия, в которых оно разверзается подобно ужасной бездне». Как мы помним, именно такие состояния в своей более ранней патографии он называет предвестниками душевного расстройства, его первым, незаметным глазу проявлением. Эти состояния впоследствии дополняются ощущениями внезапной опасности, творческого вдохновения, мистического света и т. д. «В приведенных сообщениях просматривается неразделимое взаимопроникновение духовного, мыслительного творчества Ницше и того опыта, который застигает его внезапно и как бы беспричинно»[517], – пишет Ясперс. Сам он склоняется к диагнозу паралича, но сомневается в нем. Ясперс приходит к выводу, что Ницше воспринимает свою болезнь как симптом своего великого всепобеждающего здоровья, как натуру здорового бытия, она проявляется в его воле к здоровью.

Надо признать патографии Ясперса наиболее удачным для него жанром. Они стоят где-то посередине между его психопатологическими работами и чисто философскими. Именно в них Ясперс реализовывает все свои профессиональные способности клинициста вникать во внутренний мир личности и философское мышление.