Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Первая ступень синтеза опыта связана с перцепцией[963]. Исследователь отмечает, что непосредственно данное предстает перед нами лишь как хаос впечатлений и требует первичной фильтрации, оформления и синтетической унификации. В результате получаются синтетически оформленные единства впечатлений, и, поскольку они предлагают нам объект, мы называем этот процесс восприятием. Уже это синтетическое оформление впечатлений (понимаемое как первичное схватывание) подчиняется, на его взгляд, определенным правилам: каждый синтетический акт происходит согласно определенному предписанию, является результатом установленного положения. Он связывает воедино пред-актуальное с настоящим или актуальное с пред-восхищаемым (пред-ожидаемым) согласно инструкции, удерживаемой в памяти или вновь актуализированной (следуя за Силаши, Бинсвангер обозначает ее термином «мнеметическая»). Этот синтез фактически происходит на основании совокупности указаний на связь между отдельными интенциональными актами[964]. Эта система указаний в повседневной коммуникации идентична для всех ее участников и всегда скрыто присутствует в ней, оставаясь незаметной в «норме» и открываясь в «патологии». Именно здесь становится заметной для психиатра первичная незавершенность опыта.

Здесь Бинсвангер наследует характерное для большинства представителей феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа представление о том, что в патологии можно увидеть механизмы организации нормы. В. Силаши в этом отношении замечает: «Природа с ее случаями ненормальности вообще приходит на помощь исследованию процессов сознания; она словно бы предоставляет возможность экспериментов, которые не может провести человек и которые он обнаруживает в расстройствах сознания, т. е. в нарушении нормальных пунктов указания на связь (Verweisungsstellen) и способа связываний. Нормальное движение сознания плотно сцеплено. Пункты повреждения – это пробоины, в которых заметно два момента опыта: во-первых, значение отдельного момента для структуры, во-вторых, характер нарушения и исходя из него – характер ненарушенной инструкции. Решение обоих вопросов входит в круг задач Dasein-анализа Бинсвангера»[965].

Но вернемся к синтезу. Синтез описывается Бинсвангером, во-первых, в связи с выбором отдельных впечатлений из всего хаоса таковых, и во-вторых, в связи с их включением в осуществляемую деятельность сознания, т. е. в связи с наглядным представлением объекта. При этом, как оговаривает сам Бинсвангер, деятельность сознания понимается им не как последовательность надстраивающихся друг над другом этажей, а, в соответствии с представлениями Гуссерля, – как живое развертывание, как поток.

Этот синтез включает три момента: эстезис, мнеме и фантазию. Значительную роль в синтетическом оформлении впечатлений в соответствии с определенными правилами, на взгляд Бинсвангера, играет мнеметический момент. Инструкция – это набросок, мнеметическая схема, которая четко зафиксирована и скрыта, только благодаря этой схематичности, четкости и фиксированности возможно взаимопонимание. «Стол», «стул», «дом», «человек» – это не элементарные понятия, а мнеметические схемы, где «мнеме» – совокупность моментов, приводящих к идентификации. Здесь, на взгляд Бинсвангера, имеет смысл говорить не о категориальной, а о мнеметической структуре. Именно эта мнеметическая схема оказывается нарушена в патологии: ее связи чрезвычайно ослаблены и свободны. На первый взгляд, чрезмерно жесткая, неподвижная и точная, на самом деле она становится максимально свободной по отношению к входящим в нее презентациям. Мнеметический момент при этом не отсутствует вовсе, но имеет место лишь недостаточная строгость его схемы, отказ от следования естественным ссылкам между отдельными интенциональными актами. Это приводит к тому, что не человек обладает впечатлениями, а впечатления начинают обладать человеком[966].

Вторая ступень синтеза – восприятие или апперцепция[967]. Восприятие приходит на смену наглядному представлению предыдущего этапа и точно так же является продуктом синтеза[968]. Здесь восприятия становятся осознанными, поскольку перцепция еще не отмечена принадлежностью к сознанию. И поэтому на этом этапе основным результатом деформации становится деформация реальности (Wirklichkeit), а центральным моментом восприятия, вслед за Кантом, оказываются временные отношения (Zeitverhältnisse).

Как отмечает Бинсвангер, деформация реальности может происходить в бредовом восприятии, во-первых, вследствие синтеза в восприятии уже деформированных наглядных представлений, во-вторых, по причине деформации правил синтеза из-за изменения временных отношений[969]. В последнем случае время больше не является потоком, оно не течет, а тихо стоит на месте. Фаза восприятия при этом не является, как это описывал Гуссерль, пограничной фазой интенциональных ретенций, а представляет собой конечную фазу, лишенную собственной протенции.