Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

В тексте «Оснований медицины» содержатся многочисленные дословные совпадения с теми идеями Хайдеггера, которые несколькими годами ранее он высказывал как собственные на Цолликонских семинарах. Так, например, полностью совпадают формулировки Босса и Хайдеггера в суждениях о сущности болезни в медицине, в трактовке времени в клиническом случае Ф. Фишера, в анализе модуса существования в галлюцинациях и др.

По всем перечисленным выше причинам, на наш взгляд, можно утверждать, что Хайдеггер стал для итоговой работы Босса тем редактором, рука которого отчетливо видна в тексте произведения. Безусловно, он сыграл центральную роль в разработке концептуальных оснований Dasein-анализа, и поэтому Dasein-анализ как целостную концептуальную систему с определенными методологическими принципами, мировоззренческими установками и разработанными этиологией, патогенезом и клиническим описанием можно с полным правом назвать совместным детищем Хайдеггера и Босса. Хайдеггер оказался для Босса не просто идейным вдохновителем, каковым он являлся для Бинсвангера и многих других мыслителей, и даже не наставником, намечающим пути работы, но учителем в полном смысле этого слова – учителем, отслеживающим и корректирующим в соответствии со своей собственной идеальной схемой каждый шаг ученика.

§ 3. Dasein-анализ: опорные пункты

Dasein-анализ Босса вызревает на той же интеллектуальной почве, что и идеи других феноменологических психиатров и экзистенциальных аналитиков. Именно поэтому одним из обязательных его элементов является критика естественнонаучной парадигмы, в частности – психоанализа и психотерапии. На основании этой критики исследователь определяет как специфику Dasein-анализа, так и его основную задачу. Он отмечает: «Каждая наука… в обязательном порядке – всегда и без исключений – строится на основании преднаучных допущений. Они составляют фундаментальную структуру, которая не просто заранее формулирует возможные и недопустимые вопросы, но, кроме того, определяет сам характер науки и те рамки, в которых ее результаты будут иметь значение. Все это обусловливает цели науки и устанавливает методы, гарантирующие адекватное практическое использование теории»[1007]. В своей основной работе «Основания медицины» Босс как раз и ставит своей целью выяснение этих преднаучных по отношению к медицине и, в частности, психиатрии, допущений, а также выделение тех из них, что являются отправными для возникновения противоречий и неадекватных толкований.

Преднаучные допущения фактически связаны с философскими установками, задающими конкретную концепцию мироустройства и статус человека. Таковой для медицины, как считает Босс, является философская концепция природы, выдвинутая Декартом, Галилеем и Ньютоном, – та, которая в философии определяется как рационализм, или картезианство. Именно Декарт, по его убеждению, выделил ту область феноменов, исследованием которых теперь занимается современное естествознание. Эти установки, на его взгляд, включают признание возможности однозначной каузальности и четкого измерения объекта исследования. Врачи перенесли эти принципы на собственный «объект» – больного человека – и получили своеобразное «медицинское картезианство». Но Декарт, как отмечает Босс, выделял эти установки лишь по отношению к неорганической природе, медицина же, допустив грубейшую ошибку, перенесла их и на человека. Самым радикальным примером подобного ошибочного перенесения он называет теорию основателя кибернетики Н. Винера, определившего человека как «сообщение», которое можно с точностью измерить.

По мнению Босса, посредством установления универсальных законов функционирования живого естествознание пытается совершенно необоснованно расширить свои границы, игнорируя пределы естественнонаучного метода. «Естествознание настойчиво пытается охватить ряд феноменов, к которым не имеет никакого доступа, – феномены человеческого существования»[1008], – пишет он. Но мир человеческого существования, на его взгляд, не имеет ничего общего с естественнонаучным миром строгой каузальности и всеобщей измеримости, именно поэтому в отношении человеческого существования естественнонаучный метод бессилен, и исследователь «наталкивается на каменную стену».