Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Предлагает Босс и Dasein-аналитическую интерпретацию обсессивных неврозов. Он считает, что в обсессивном неврозе, как и при любом неврозе и психозе, происходит ограничение человеческого существования. «Обсессивные пациенты, – пишет он, – готовы признать принадлежащими своему существованию только связи, относящиеся к области „чистого“, объективного и концептуального мышления»[1061]. Они не принимают эмоций, предположительно от него изолированных. Одновременно с этим они держатся на расстоянии от всего, с чем сталкиваются, и любой ценой избегают реализации своего существования в отношениях с миром. В противном случае им не удалось бы избежать эмоциональной близости с миром, включая и то, что является предметом их невроза, – что они считают грязным, греховным, низким. Такое отстранение отнюдь не приводит к освобождению: человек связан постоянным беспокойством, вещи постоянно преследуют его. Поскольку они зависят от области грязного и низкого, человеческое существование становится таким же – оно видится греховным и грязным. Все существование сужается до этой сферы, а остальные области остаются для обсессивных невротиков закрытыми. Такие пациенты вынуждены обороняться, они пытаются совладать с существованием путем педантичного выполнения строго регламентированных действий, и это приводит к возникновению компульсий и обсессий.

Весьма любопытным психическим заболеванием, выделяемым исследователем, является невроз бессмысленности существования и скуки. По его мнению, этот невроз – «болезнь времени», детище современной ему эпохи, он характеризуется потерей смысла существования, переживанием пустоты жизни. Он возникает как реакция на воздействие техногенной эпохи, все компоненты которой существуют лишь для того, чтобы служить деталями гигантского колеса производства. Чертами этого мира становятся рационализация, материализация и деперсонализация, а человек утрачивает подлинные отношения с миром. Темпоральность при этом характеризуется блокированием прошлого, отсутствием будущего, разрушением потока жизни на дискретные временные промежутки. Пациент как бы отдаляется от своего прошлого и будущего, все события жизни начинают существовать вне зависимости от него. Этому неврозу, как считает Босс, около 30 лет. Во всяком случае, именно в такие сроки он появился. Страдают им в основном молодые люди, некогда успешные на работе и в личной жизни[1062]. Единственным методом, который в этом случае может быть эффективным, единственным подлинно революционным мировоззрением оказывается в этом случае Dasein-аналитическое понимание человеческого существования. Именно оно позволяет увидеть, что стоящий за неврозом скуки технологический подход – это лишь один из способов отношения к миру. Необходимо, как считает Босс, перейти от технологического к феноменологическому мировоззрению. В его свете феномены окружающего мира начинают являть себя в более богатом контексте смыслов и отсылок, и человек становится наиболее открытым для понимания фундаментального смысла и цели человеческого существования.

Патологические трансформации настроенности наиболее показательно, как считает Босс, проявляются в мании и меланхолии. Маниакальные больные чувствуют себя здоровыми, активными и счастливыми, их существованием движет великолепное настроение. Однако время в мании, по его убеждению, существует лишь в коротких промежутках актуального настоящего, и мир больного сужается до ограниченного пространства. Такие больные не могут свободно соприкасаться с феноменами окружающего мира, сосуществовать с ними в пространстве и времени и позволять им являть себя в мире такими, какие они есть. Вещи окружающего мира теряют свое непосредственное существование, все многообразие своих значений и предстают перед больным лишь в каком-то одном ограниченном контексте и смысле. Одновременно с этим возникает обманчивое ощущение бесконечного могущества, всесилия и полного господства над вещами.

В состоянии меланхолии человек, напротив, открывает внутри себя лишь пустоту, неполноценность и бессилие, его существование всегда закрыто, поскольку он не может взять на себя ответственность за собственное бытие. Он не в состоянии обрести свободное, аутентичное, независимое и подлинное бытие. Главная стратегия таких пациентов – приспособление: они пытаются адаптироваться ко всему, что их окружает. Такое поведение влечет за собой манипуляции со стороны окружающих, событий, вещей. «Следовательно, – пишет Босс, – существование само по себе не является независимым, оно постоянно становится жертвой требований, желаний и ожиданий других. ‹…› Тяжесть симптомов меняется в зависимости от степени провала его существования как мировой открытости, в свете которой все схваченное может раскрыться и сиять далее в его целостном смысле и содержании»[1063]. Возникает сильнейшее чувство экзистенциальной вины, в котором и коренятся постоянные самообвинения меланхолика.