Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Но метаонтика обусловливает не только направленность исследования и специфику проблем. Она формирует совершенно своеобразный понятийный аппарат, если можно так сказать, ряд метаонтических понятий, несущих два ассоциативных ряда – онтологический и онтический. Практически все циркулирующие в этом пространстве концепты и понятия являются таковыми, но особенно ярко эти наложения показывает категориальный аппарат феноменологически-структурного анализа Минковски: его «личный порыв», «проживаемое время» и «проживаемое пространство». Заимствуя у Бергсона концепты жизненного порыва и чистой длительности и включая их в свою философско-клиническую систему, из чисто онтологических он трансформирует их в метаонтические. Теперь они предполагают не только указание на специфический онтологически заданный порядок бытия, но и конкретного носителя, конкретное выражение – человека. «Порыв» превращается в «личный порыв», длительность – в «проживаемое время». И особенно удачным здесь оказывается используемый Минковски термин «проживаемый», который также можно передавать как «переживаемый», «живой», поскольку он несет в себе как значение непосредственности переживания, непосредственного, живого взаимодействия с миром, так и момент «проживания» реальности, «пропускания» ее через себя, воплощения онтологического порядка в конкретном человеке.

Не случайно, что именно метаонтика стала тем основным моментом феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа, который больше всего был воспринят в философии. Словно подражая феноменологической психиатрии, Сартр исследовал феноменологию галлюцинаций и строил свой экзистенциальный анализ, Мерло-Понти, разумеется, не без влияния Бинсвангера и главным образом Штрауса в «Феноменологии восприятия» разрабатывал свою во многом метаонтическую экзистенциальную феноменологию. Связь онтологии и онтики хорошо заметна и в работах раннего Фуко, тогда увлекавшегося экзистенциально-феноменологической психиатрией, и концепт исторических a priori формируется у него явно под влиянием метаонтической теории Бинсвангера. Именно метаонтическую направленность системы на Цолликонских семинарах в отношении феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа критикует Хайдеггер, называя ее развитие результатом неверного понимания его собственной фундаментальной онтологии. И здесь примечательно, что метаонтика вызревает не только на основании хайдеггерианской системы, но и на основании феноменологии Гуссерля, интуитивизма Бергсона, что отчетливо показывает специфику теоретической системы единой традиции экзистенциально-феноменологической психиатрии. Ведь метаонтика явилась как первоначальным моментом ее развития, самой ее возможности, так и основным моментом последующего влияния этой традиции на философию XX в.

§ 3. Исследовательский подход: герменевтика и структурный анализ

Заимствуя идеи феноменологии и интуитивизма, описательной психологии и понимающей социологии, феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ должны были адаптировать методологию этих направлений к пространству психиатрической клиники. В силу такой философско-клинической специфики философская методология следует здесь за потребностями клиники, и поэтому координирующим центром методологической системы выступает патологический опыт. По этим причинам в экзистенциально-феноменологической традиции сочетаются иногда несочетаемые исследовательские приемы, при этом некоторые корректируются в духе, противоречащем их изначальным задачам.

Как подготовительный этап исследования в феноменологическую психиатрию и экзистенциальный анализ переходит от феноменологии процедура феноменологической редукции – метод очищения от «предрассудков» и «предпосылок», должный привести исследователя к самому патологическому опыту. Эта традиция не принимает трансцендентальную феноменологию, отказываясь, таким образом, от последнего этапа феноменологической редукции, приводящего к чистому эго. Тому мы видим две причины. Первая (я уже не раз говорила о ней) связана со спецификой предметной области рассматриваемых направлений. Коль скоро мы говорим о «психически больном» человеке, то редуцировать этого человека нам совершенно незачем, именно его опыт должен выступать основной целью редукции. Вторая причина связана со спецификой феноменологического исследования: оно в данном случае носит интрасубъективный характер. Восхождение к сущностям в их абсолютной всеобщности требует разработанной онтологии сущностей, поскольку здесь они предстают уже не как эйдосы «моего» сознания (как в классической феноменологии), а как действительно всеобщие эйдосы. Эта онтология должна быть разработана как в рамках самой философской феноменологии (напомним, что Гуссерль этого не проделал), так и развита в рамках экзистенциально-феноменологической психиатрии, которая, ограничиваясь метаонтическим уровнем, до «чистой» онтологии не восходит.