Феноменология психических репрезентаций

Каждый, кто попытался почитать современную литературу о когнитивных репрезентациях, довольно скоро пришел бы в недоумение и с полным на то основанием. Эта область запутана, плохо определена и крайне дезорганизована. Среди наиболее популярных терминов можно найти следующие: зрительные коды, вербальные коды, пространственные коды, физические коды, наименования, образы, аналоговые, цифровые и векторные репрезентации, изоморфизмы первого и второго порядка, многомерные пространства, шаблоны, признаки, структурное описание, семантические сети и даже голограммы. Эта избыточность терминов… была бы хорошим делом, если бы все различения были ясны и систематически дополняли друг друга. Факт состоит в том, что они не ясны и не соотносимы между собой… Это не характерно для области с глубоким пониманием своих проблем и серьезным стремлением к их разрешению (Palmer, 1978, p. 259) [с. 289].

Тем не менее само понятие психическая репрезентация представляется мне очень удачным, так как оно подчеркивает тот факт, что в сознании человека возникает в процессе восприятия не «как бы копия» воспринимаемого объекта, а нечто иное. Иное, которое может лишь «представлять» в специфической и несходной с «реальностью в себе» форме воспринимаемый человеком объект. Данное понятие феноменологически более корректное, чем, например, понятия ощущение или образ, но оно имеет два очевидных недостатка. Во-первых, оно более общее и включает в себя фактически все психические явления: и ощущения, и разнообразные психические образы (восприятия, представления и воспоминания), и даже понятия и конструкции из них. Во-вторых, когнитивная психология вообще размыла его границы, чрезмерно и явно неадекватно расширив его значение и включив в него множество неясных нейрофизиологических, биохимических, информационных и прочих конструктов. Поэтому понятие психические репрезентации можно и нужно использовать, но его значение должно быть при этом четко определено.

В дальнейшем изложении я буду исходить из следующих постулатов.

• В психике и сознании есть только то, что нам позволяет обнаружить там наша интроспекция. Как бы мы ни относились к интроспекции, другого метода непосредственного рассмотрения психического содержания просто нет.

• Сознательные явления есть первейшая и самоочевиднейшая реальность, существование которой не требует дополнительных экспериментальных подтверждений и доказательств.

• Не следует смешивать уровни анализа когнитивной деятельности. У нас нет никаких оснований для объяснения психических феноменов физиологическими данными, тем более метафорическими конструкциями из области технических наук. Если же мы привлекаем метафоры для пояснения своих гипотез, то должны ясно об этом говорить, чтобы не возникало путаницы в последующем.

• Нельзя не признать, что интроспекция дает не очень много для понимания сущности психических явлений, как, впрочем, и все «объективные» методы исследования, но интроспекция по крайней мере позволяет выделить, описать и обозначить имеющиеся у нас психические феномены хотя бы для последующего их изучения, в том числе экспериментального.

1.2.2. Репрезентации и компьютерная метафора

Надо сказать, что сегодня сама когнитивная психология отчетливо распадается на течения. Несмотря на то что очень многие когнитивные психологи уже приняли возвращение в психологию образов, позиции противников ментальных образов достаточно сильны. Традиционный когнитивизм не только сомневается в существовании психических феноменов – он активно пропагандирует компьютерную метафору сознания, отождествляя, например, в том числе репрезентации, символы и алгоритмы. В одном из наиболее авторитетных учебников по психологии, выдержавшем 15 изданий, авторы Р. Л. Аткинсон, Р. С. Аткинсон, Э. Е. Смит и др. (2007) пишут: