Феномены Тени и зла в волшебных сказках

На первый взгляд может показаться, что в сказке «Два странника» фигура доброго, оптимистичного портняги воплощает сознательную часть, а фигура башмачника — Теневую, или компенсаторную, и на самом деле так интерпретируют ее все, кто применяет юнгианский подход к изучению сказок, считая эту сказку типичной, где воплощены Эго и Тень. Мне думается, что в какой-то мере так оно и есть, но по моему опыту, если вы начнете с такой гипотезы, она приведет вас в тупик; следовательно, я бы хотела вас предостеречь от употребления юнгианских терминов и приклеивания их к мифологическим фигурам, говоря: это — Эго, то — Тень, а вот это — Анима, ибо вы увидите, что такое соответствие лишь частичное, затем возникают противоречия и, в конце концов, искажения, — если люди не оставляют своих попыток втиснуть сказочные фигуры в рамки конкретной формы. Чем делать такие скоропалительные выводы, лучше посмотрите на эти две фигуры и на их функции в сказке, а также на способ их констелляции по отношению к другим сказочным персонажам и следуйте правилу — не интерпретировать никакие архетипические фигуры вне сказочного контекста. Тогда мы придем к несколько иному выводу по сравнению с тем, который вытекает из произвольного взгляда на них как на Эго и Тень.

Порнтняга — очень хорошо известный сказочный персонаж. В известной сказке братьев Гримм «Храбрый портняжка»^[12] есть некоторые похожие вещи, ибо портняжка в этой сказке тоже веселый и добродушный, невысокого роста, хрупкий и не очень сильный физически; при этом он одолевает великанов, а впоследствии хитростью побеждает свирепого вепря. В этой сказке злой вепрь нападает на портняжку, но тому удается ловко укрыться за деревом, в которое вепрь вонзает свои клыки и уже не может освободиться. Благодаря этой амплификации мы можем прийти к выводу, что портной в сказках имеет какую-то связь с архетипом трикстера, который побеждает врагов, превосходя их умом, хитростью и смекалкой.

Согласно средневековым идеям практически все ремесла имели связь с определенными планетами, причем каждое ремесло развивалось под влиянием своей планеты. Меркурий, наряду с некоторыми другими ремеслами, покровительствовал поварам и портным. Таким образом, профессия портного связана с Гермесом или Меркурием, то есть с богом-трикстером, обладающим всеми присущими этому богу качествами: разносторонним умом, смекалкой и изменчивостью. В те времена обучались ремеслу портного, как правило, невысокие, физически слабые мужчины, которые компенсировали отсутствие физической силы искусством и хитростью. Более того, портной шил одежду другим людям. Как правило, в наших интерпретациях одежда связана с Персоной, и в какой-то мере так оно и есть, ибо мы ей прикрываем «обнаженную истину» нашей личности, предъявляя окружающему миру более пристойную внешнюю сторону, более привлекательную по сравнению с тем, какие мы есть на самом деле. Идея, что одежда представляет собой Персону, прекрасно проиллюстрирована в сказке Г.Х. Андерсена «Новое платье короля». Король назначил высокую награду тому, кто сошьет ему наилучшее платье, и тогда к нему пришел хитрый маленький портняжка и сказал, что он может сшить совершенно особый, изысканный, великолепный наряд, обладающий такой волшебной силой, которую могут оценить только честные и порядочные люди. Король заказал ему одежду. Он ее не видел, но никому не выдавал своей тайны, и по городу поползли слухи, что вскоре король появится в новом волшебном наряде. Когда он вышел к народу, все стали выражать свое восхищение, и лишь один маленький мальчик воскликнул: «А король-то голый!» И тогда все стали хохотать. И здесь портной является трикстером, который демонстрирует людям глупость королевской Персоны.

С другой стороны, если подумать о культовых мистериях Поздней Античности и о ритуалах инициации во многих цивилизациях, можно увидеть, что люди одеваются не для демонстрации Персоны, а для выражения своей истинной установки. Например, в эпоху раннего христианства во время обрядов крещения людей с головой окунали в купель, а затем давали им белые одежды^[13], чтобы тем самым показать окружающим появление у них новой непорочной установки, или же их беспристрастного отношения. В инициациях митраизма^[14] и мистериях в честь богини Исиды^[15], инициирующиеся юноши надевали характерные белые одежды, служа как бы воплощением бога солнца, чтобы продемонстрировать другим людям происходящую с ними внутреннюю архетипическую трансформацию. В одной алхимической притче дух Меркурий описан как цирюльник. Своими ножницами он создает прическу необходимой правильной формы — то есть он придает форму самим людям, а не их одежде, а значит, он «перекраивает», трансформирует людей, является как бы психотерапевтом, который приводит их в надлежащее правильное состояние^[16].