Фенрир. Рожденный волком

— Я что, похож на дурака? — удивился Офети.

— Ага! — ответили викинги хором, однако Жеан не присоеди­нился к общему веселью. Он мог думать только о севере, о бледной девочке, которая сидела рядом с ним, держась за него холодной ру­кой, увлекая его навстречу неведомой судьбе.

Теперь, двигаясь по стране, они привлекали меньше внимания. Викингов разбили в этих местах два года назад, их конунг принял христианство, и некоторые остались здесь жить. Хотя дети дразни­ли берсеркеров, обзывая снегоедами и китоводами, нападать никто не пытался. В одной деревне им даже устроили весьма теплую встречу. Девочка лет восьми вложила в руку Офети венок из под­снежников.

— Во славу человека-ворона, — сказала она, — знахаря вашего народа.

— Мы думали, что все вы дикари, но он спас моего сына от ли­хорадки, — сказала подошедшая женщина.

Жеан с трудом понимал, о чем толкуют вокруг. Он не мог есть ту еду, которую им предложили, хотя и пытался силой протолкнуть ее в горло. Жевать хлеб было все равно что есть бинты, мясо жаре­ной курицы по вкусу напоминало подметку. Он не голоден, пока еще не голоден, и за это он благодарил Господа.

Они двинулись дальше по извилистой реке между низкими бе­регами, под бескрайним голубым небом. Когда спустились сумер­ки, на реку пала густая тень, но в воде отражался догорающий свет, и руки и лица воинов как будто светились медью.

— Надо достать настоящий корабль, — заметил Фастар.

— Это входит в план, — заверил Офети.

— А у нас есть план? — удивился Эгил.

— О, да! — сказал Офети.

— Потрясающе. Только не говори мне, в чем он состоит, а то я не переживу разочарования.

— Не волнуйся, — сказал Офети, почесав нос. — План я тебе не открою даже тогда, когда он осуществится.

— Как всегда, — сказал Эгил.

— Как всегда, — согласился Офети. — Ты умеешь ходить под па­русом, господин?

Жеан ничего не ответил.

— Думаю, это означает «нет», — сказал Офети. — Не знаешь ли ты, есть здесь поблизости монастырь, хорошенький богатенький монастырь?

— Я не поведу вас туда, где вы устроите резню, — сказал Жеан.

— Да я и сам не хочу никакой резни. Понюхай воздух! Чуешь, как потеплело? Парни, что значит для вас этот запах?

— Время походов! — сказали берсеркеры хором.

— Верно. Зимние шторма миновали. Хорды, скильфинги и про­чие морские народы северных земель думают так же. Все, кто не за­нят в осаде Парижа и у Западных островов, потянутся сюда, неко­торые уже пришли. Значит, там, где есть монастырь, найдется и корабль.

— Я не поведу вас туда, где вы устроите резню.

— Да успокойся. Пираты никого не режут в монастырях, потому что монахи удрали оттуда много лет назад. Земли пустуют на мили вокруг, народ стекается в большие, хорошо защищенные деревни. Деньки легкой добычи в прошлом, надо это признать, друг мой. Пи­раты, конечно, заглянут в монастырь, проверить, не вернулись ли местные, вот тогда мы подойдем к ним и попросимся на борт.

— И они нас возьмут? — уточнил Астарт.

— С охотой, — заверил Офети. — Нет никого покладистее мерт­вецов.

При этих словах викинги засмеялись, согласно кивая. Подобные шутки, как видел Жеан, особенно радовали их, тогда как исповед­нику от них становилось дурно.

Река теперь была спокойной и широкой, она разливалась боль­шим озером, а затем вилась дальше мимо невысоких островов и бо­лот. Им иногда встречались люди, чаще всего одинокие рыбаки, ко­торые старались держаться от викингов подальше. А затем они увидели на мысу высокие строения, которые чернели на фоне неба цвета устричной раковины.

— Что это за место, господин?

— Монастырь. Но я такого не знаю, — сказал Жеан. Он говорил правду. Голова у него отяжелела, мысли путались. Он как будто на­блюдал за собой со стороны, не сознавая в полной мере, что сам управляет своими словами и поступками.

Они подогнали лодку к заболоченному берегу и пошли по соле­ной грязи к монастырю. Офети оказался прав. В монастыре никого не было. Здания сожгли в прошлом году. Крыши не сохранились, и никто так и не попытался их восстановить. На кладбище были све­жие могилы, на которых еще не успела вырасти трава. По некоторым признакам стало ясно, что зимой в монастыре кто-то жил, однако, кем бы он ни был, этот человек теперь ушел, не желая стать жертвой викингов.

— И что же будем делать дальше? — спросил Астарт.

— Ждать, — сказал Офети. — Еды у нас хватит на несколько недель, в море полно рыбы. На берегу можно найти ракушки и водоросли. Просто подождем, когда придет корабль, который отвезет нас домой.

— Офети, — сказал Фастар, — когда мы отправляемся в поход, мы берем пять кораблей. Это около трех сотен воинов.

— Ну, будем надеяться, что здесь выйдет иначе, — сказал Офе­ти. — Подумай сам, осада Парижа сложилась неудачно, многие пар­ни поедут домой с пустыми руками. Полагаю, они захотят загля­нуть сюда, прежде чем выходить в море. Скорее всего, это будут скильфинги, им этот берег по пути. Они остановятся, чтобы осмот­реть церковь, мы выйдем навстречу без оружия, вроде как монахи, они побегут к нам, а мы обойдем дюны и украдем их корабль.

— Девять человек против... против скольких? Сотни, двух, трех?