Фенрир. Рожденный волком

Леший сидел, не сводя глаз со своих башмаков, Ворон тоже ни­чего не ответил. Он помнил, что пророчила ему Мунин, и сейчас, глядя на лица покойников, поблескивавшие под бледной луной, словно бока рыб, он видел свое будущее. Смерть от воды. Был бы у него выбор, никогда бы он не поехал по реке, однако он уже пу­тешествовал так раньше и собирался идти на восток под парусом, если получится. «Тебя ждет великая судьба», — говорила ему Му­нин. Но она так часто лгала. Может, ему суждено умереть какой-нибудь глупой смертью: он свалится за борт, или крестьянин мет­нет в него копье. Смерть как таковая нисколько его не пугала, он боялся только, что его не окажется рядом с Элис и он не сможет за­щитить ее от судьбы. Он уже умирал за нее раньше. Он видел, как на него надвигаются волчьи зубы, слышал ее крики в той тесной маленькой пещере, где встретился со зверем лицом к лицу. На этот раз, он знал, все будет по-другому. Смерть от воды.

По серому небу разлился свет зари. Поднялся легкий ветерок, и Офети поставил парус. Течение помогало, и они быстро неслись вперед. Река влилась в другую реку, побольше, и они продолжали двигаться по течению к морю. Земли по обоим берегам были вы­жжены, дома и урожай обратились в пепел.

Они пытались купить еды, однако обитатели этих мест прозяба­ли в нищете. Их дома и фермы были разорены; те же люди, кото­рым удалось спастись, не жили, а выживали. Поэтому путники остались голодными.

Когда наступил вечер и в темноте рассмотреть что-либо было уже невозможно, они пристали к берегу. Ворон развел костер, Ле­ший выпустил мула поразмяться, и они так и сидели у огня, без еды, без разговоров, пока не заснули. На следующий день все повтори­лось. В этой местности дела у викингов складывались неважно и до большого поражения у города. У одного из домов головы северян были насажены на колья, и Офети пришлось долго отговаривать от того, чтобы высадиться на берег и восстановить справедливость. Одно дело оставить мертвое тело воронам там, где ты убил челове­ка, и совсем иное — выставлять мертвеца вот так.

Они двигались дальше. Постепенно небо посерело и в воздухе запахло дождем.

— Вряд ли мы бы ушли так далеко по суше, — заметил Леший.

— В лесу трудно находить дорогу, — подтвердил Офети.

Течение стало еще сильнее, и Офети спустил парус, но лодка все равно шла неровно.

— Это не корабль, — проворчал викинг, — это кто-то набросал в кучу досок, сбил как попало и спустил на воду — авось поплывет. Франкам лучше ездить на своих конях.

Наконец-то показался берег, широкий и ровный, и под вечер свинцовые тучи залил свет заходящего солнца.

— Солнце сковало клинки облаков, крепкий ветер раздул паруса.

— Я и не знал, что ты поэт, — сказал Офети Леший.

— Воин должен быть храбрым, но еще он должен уметь просла­вить свои подвиги в веках, чтобы его сыновья вечно пели о них.

Хугин кивнул:

— Да, песни помогают сыновьям чтить нашу память. Я рад, что у тебя имеется подобный дар, Офети. Ты сложишь для меня песню о наших приключениях, чтобы я смог услышать ее в следующих жизнях.

Но Лешего больше волновали дела насущные.

— Мы сможем добраться на этой посудине до места?

Офети помотал головой.

— Это не морское судно, оно и на речное-то тянет с трудом. Его разобьет первой же более-менее высокой волной. Но, поверь мне, на побережье обязательно окажутся северяне. После такого побоища кому-нибудь непременно придется чинить корабль, кому-то нужно будет пополнить команду рабами или дождаться отставших товарищей. Мы найдем их на побережье и недалеко от реки.

Путники причалили к берегу и устроились на ночлег, а утром бросили лодку и пошли на восток. Через несколько часов они вы­шли к маленькой бухте. На берегу стоял драккар, люди возились с рулевым веслом на корме. Корабль был большой, длинный, низ­ко сидел на воде, вот только резную голову с носа сняли. Викингов на нем оказалось человек двадцать, трое явно были ранены, они ле­жали на песке.

— Вот он, наш корабль, — сказал Офети и двинулся к воде.

— Стой, франк! — Викинги заметили его приближение. — Знай, что мы готовы к смерти, но еще мы готовы драться за свои жизни. Сюда тебе не пригнать своих лошадей, тебе придется сражаться пе­шим, как подобает мужчине. — Человек, сказавший эти слова, был рослым и худощавым. В одной руке он держал топор, но вот другая безжизненно висела вдоль туловища, и Хугин догадался, что она сломана.

— Братья! — прокричал Офети. — Я не франк, женатый на ко­быле, я такой же боец, как и вы.

— Так ты из племени хордов! Я слышу по твоему выговору.

— До мозга костей, которые порядком промерзли. Можно мне погреть их у вашего костра?

— Ты прекрасно владеешь словом, друг, я вижу, ты остроумен. Подходи, присядь с нами, — проговорил еще один викинг из от­ряда.