Фенрир. Рожденный волком

Однако вскоре после того курган провалился вовнутрь, рухнул сам по себе, и когда они стали раскапывать его, чтобы восстано­вить, оказалось, что из могилы пропали многие вещи. Исчезли украшения, а лира оказалась разбита вдребезги. Еще пропала еда, а также одеяла и копье. Никто из своих не мог бы забрать все это, потому что родня Гиллинга и многие из дружины Олега наблюда­ли за погребальной церемонией с самого начала.

Поговаривали, что это призрак Гиллинга поселился в шахтах, поэтому его тело пришлось заново похоронить в другом месте. Прошло несколько лет, а жители города все равно оставляли под­ношения призраку при входе в тоннели у его старого кургана. Воз­можно, хлеб и мясо таскали лисы, но животным не нужны гор­шочки с медом, пиво, одеяла и сапоги, которые люди складывали у входа в пещеру. Однако же и они куда-то исчезали.

Олега это место так и манило к себе. Он часто сиживал на зем­ле у заваленного входа в тоннели, глядя в непроглядную черноту. И, разумеется, он пытался войти туда. Лаз был очень маленьким, он с трудом протиснул в тоннель плечи. И ничего там не нашел. Проходы были слишком узкие, слишком извилистые, путь пре­граждал то обвал, то подземный поток. И теперь почва, вынутая из кургана, уже поросла травой, но он все равно время от времени от­правлялся ко входу в шахты, чтобы посидеть и подумать.

Олег глядел в огонь, и собственный разум казался ему несовер­шенным и уязвимым. Князь вышел на воздух. Туман, висевший над городом уже неделю, и не думал рассеиваться, и только благодаря кострам часовых, которые просвечивали кое-где, похожие на коко­ны света, он представлял, куда идти.

— Корабль! Корабль! — Крик раздался с грузовой башни.

Не может быть! Река уже неделю как замерзла, по ней не ходили суда. Но даже если бы река оставалась судоходной, в таком тумане невозможно управлять кораблем. Отойдя от берега Ладожского озе­ра, можно уже никогда его не увидеть.

Он пошел к грузовой башне, уверенный, что часовому просто что-то примерещилось в тумане, и собираясь как следует отчитать его за глупость. Он поднялся по ступенькам и пошел к погрузоч­ной площадке.

— Что там?

— Корабль, князь, могу поклясться. Он был там секунду назад.

Олег вгляделся в туман, но вообще ничего не увидел. Однако здесь, наверху, туман был не такой густой. Его воины не были глуп­цами, поэтому он немного подождал. И вот туман на мгновение ра­зошелся, и он успел увидеть мачту и верхушку паруса, покрытые слоем льда; сам корабль накренился набок.

— Что ж, посмотрим, что послали нам боги. — Перед своими во­инами он по-прежнему разыгрывал бесстрашного и решительного правителя, человека действия. Только это они и понимали, и если бы князь начал делиться с ними теми страхами, которые глодали его, то вмиг лишился бы их уважения. Стражник потопал за ним вниз, но Олег велел ему оставаться на посту. — Ты будешь подска­зывать мне дорогу к кораблю, — приказал он.

— Но я не увижу тебя, князь.

— Ты меня увидишь.

Олег спешно вернулся в большой зал, подошел к вместительно­му сундуку и вынул из него коньки — крепкие кожаные башмаки, к подметкам которых были прикреплены медные лезвия. Потом он поспешил к городским воротам, взял со стены факел и вышел к ре­ке, дожидаясь воинов, которые подходили к нему из тумана. На бе­регу он отдал факел кому-то из дружины и надел коньки. Забрал факел и заскользил по льду, а свет факела в белесой темноте пре­вратился в желтого червя.

Через четыре шага он уже ничего не видел перед собой и крик­нул часовому на башне:

— Ты видишь мой факел?

— Вижу, князь. — В неподвижном тумане голос разносился далеко.

— Тогда указывай мне дорогу.

Он медленно покатился вперед, и часовой с башни крикнул, что­бы он поворачивал налево. Князь уже начал терять терпение. Он все катился, дважды упал, но сумел удержать факел.

— Теперь вперед, князь. Все прямо и прямо!

Он катился вперед, пока туман немного не рассеялся, и тогда он увидел. Перед ним на боку, со вмерзшими в лед веслами, словно на­секомое, увязшее в сосновой смоле, лежал драккар. Корабль был со­вершенно белый, словно призрак, изгнанный холодом из могилы, паруса его порвались под тяжестью ледяных наростов, канаты про­висли от острых сосулек.

Олег обогнул корабль, заходя с низко лежащего борта, и присмот­релся. На скамьях сидели люди, все еще держась за весла, но все они замерзли насмерть там, где были, как будто заговоренные.

Воин из дружины нагнал его, и Олег взял себя в руки, чтобы сно­ва изображать смелого воина, бодрого, неустрашимого полковод­ца, хотя страх сковал его до костей, как мороз сковал этот корабль.

— Как странно, князь...

— Если боги посылают тебе добычу, лучше не задаваться во­просом, откуда она взялась, — сказал Олег. — Ведь когда мы пьем вино, мы не просим, чтобы нам показали ноги, давившие вино­град.

Воин из дружины засмеялся.

— Мне подняться на борт?

— Пойдем вместе.

Воин начал карабкаться на корабль, но замер. На борту дракка- ра что-то шевельнулось. Они с князем выхватили мечи.