Фенрир. Рожденный волком

Черная, леденящая кровь вода, такая холодная и темная, что все чувства застывали от соприкосновения с ней. Элис рванулась на поверхность, сделала вдох и захлебнулась, снова в панике рвану­лась, и наконец воздух наполнил легкие. Руки и ноги окоченели, сердце тяжко билось. Она ничего не видела, а водоем был глубок. В следующий миг в темноте зажегся маленький огонек. Она поплы­ла на него, хлебая ледяную воду и беспорядочно взмахивая руками.

Рука ударилась обо что-то жесткое. Какой-то каменный выступ. Элис заморгала и, когда перед глазами прояснилось, осмотрелась. Она оказалась в большой пещере, вода заканчивалась там, где начиналась стенка, явно сотворенная человеческими руками, а не природой.

У нее за спиной в пруд рухнул кто-то, и ее захлестнула волна страха. Она не может выбраться из воды. Падая, она сильно ушиб­ла голову. Боль растекалась по всему лбу, и Элис боялась, что вот-вот потеряет сознание. Она обернулась через плечо. Человек, прыг­нувший за ней, был гораздо выше ростом, и он смог встать в воде. Он уже брел в ее сторону, и его голова торчала над поверхностью пруда. Элис вся дрожала, рука никак не могла ухватить нож.

Живот внезапно пронзила острая боль. Она протянула руку и нащупала что-то жесткое и острое, торчащее из ее живота. У пре­следователя было копье, и он метнул оружие прямо в нее, поняла Элис. Ее вырвало, она заплакала, держась одной рукой за стенку, а другой сжимая наконечник копья.

А в следующий миг ощутила, как чьи-то руки тянутся к ней сверху и обхватывают за шею.

— Теперь пора, — проговорил детский голосок. — Камень защи­щал твоих спасителей. Его работа исполнена. — Ремешок, на кото­ром висел камень, развязался, и вокруг Элис снова засияли руны.

На нее набросился рослый воин, погрузил ее голову под воду. Копье повернулось, когда их тела соприкоснулись, и руны завопи­ли и запели, они разделились на восьмерки и кружили по трем ор­битам вокруг Элис и вокруг какой-то фигуры рядом с прудом.

Элис пыталась попасть в сад своего разума, в то место в Лоше, где в стене горят свечи, но руны танцевали, и она никак не могла заставить их отправить ее в тот сад. Она несколько раз хлебнула ле­дяную воду. Потом все затихло. Элис услышала внутри себя голос маленькой девочки:

— Я так долго ждала тебя в темноте. Руны сказали, что ты при­дешь сюда, если я приведу к тебе Волка.

— Кто ты?

— Мое имя — это твое имя.

— Кто ты?

— Один.

— Но я не бог, — сказала Элис.

— Руны живут в тебе. Шестнадцать сильных рун. Когда их ста­нет двадцать четыре, мы с тобой станем богом.

— Как они могут стать двадцатью четырьмя?

— Обычным для Одина способом. Через смерть, — ответил голос.

— Не отдавай их ему!

— Он — это ты. Такая у нас судьба. Трое станут одним целым, узел завяжется снова, и мертвый бог оживет, чтобы погибнуть в Мидгарде, принести обещанную жертву судьбе. Нас трое, мы ста­нем одним целым и возродимся через смерть, завязавшись в узел смерти.

— Бог в нас, но он — не мы. Пусть себе ждет смерти, пусть не возрождается, чтобы погибнуть. Если я буду жить, то и ты будешь жить.

— Но ты не будешь жить.

— Я буду жить!

— Ты не будешь жить, — повторил голос.

Руны внутри Элис пели, совершенным контрапунктом вторя другим рунам в этой пещере.

— Я не та, кем была.

— А кем ты была? — спросил голос.

— Женщиной в саду.

— Так и я не та, кем была.

— А кем ты была?

— Маленькой девочкой под скамьей.

— Кем же мы стали?

— Маленькими обломками.

— Частями целого, — сказала Элис.

Руны кружились и танцевали, и Элис почувствовала, что стано­вится собой, испуганной девочкой, которая бежала из Парижа, на­следницей Роберта Сильного, которая всего лишь хотела вернуть­ся в сад в Лоше и увидеть, как танцуют в свете факела ночные бабочки. Но только бабочки не танцевали, вспомнила Элис, они об­жигались и умирали.

Она под водой, осознала вдруг Элис, и не может дышать. Связь с рунами сделалась слабой. Они разделились на группки, по восемь в каждой, а в ее сознании затягивался тройной узел, который был старше самих богов. Элис потянулась рукой за спину и взялась за древко копья, проткнувшее тело насквозь. У нее было такое ощу­щение, будто она переела, набила живот сверх всякой меры, отче­го он даже болит. Она чувствовала, как руны покидают ее, пощи­пывая кожу. Затем она услышала такой звук, как будто разрывают хрящи, почуяла запах гари и поняла, что странное существо с дет­ским голосом решительно настроено ее убить.

Однако ее гибели не хотела одна руна, которую эта девочка, го­ворившая с Элис, не видела. Несмотря на боль, Элис заметила, как что-то выскользнуло из тени ее сознания, она видела, как руна вы­двинулась вперед, подобно увлеченному охотой Волку, низко при­падая к земле. Элис услышала, как вой распорол мертвый воздух пещеры, вой, похожий на волчий, но куда более яростный и прон­зительный. Руна извивалась и подрагивала перед ней — черная дырка в материи реальности. Эта руна была старше, чем все осталь­ные, она говорила о многом, но громче всего она называла свое имя — волчий крюк.