Фэнтези 2004

— Приближается Месяц Урожая, — сообщил Начальник Писцов, выуживая из бороды какое-то насекомое. — Большой праздник, на котором тебе совершенно нечего делать. Если ты, конечно, хочешь остаться в живых. — Он посадил пойманное насекомое на желтый ороговевший ноготь и с наслаждением раздавил. — Ты, помнится, спрашивал меня, почему твои предшественники не задерживались при дворе. Тебе все еще интересно, а, Бар-Аммон?

Лэн мрачно кивнул. «Еще не хватало, чтобы этот пахнущий жиром варвар занес в мою постель вшей, — подумал он. — Впрочем, в горах вши так и так перемерзнут…»

— Три причины. — Господин Обэ начал деловито загибать пальцы. — Первая: маг оказывался достаточно умен, чтобы вовремя унести отсюда ноги… Таких, впрочем, я почти не помню. Вторая: маг успевал чем-нибудь прогневить князя и заканчивал свои дни в колодце. Третья: маг доживал до праздника Урожая. Должен тебе сказать, мой друг, что это самый обычный случай.

— Вы что, в жертву их приносите? — недоверчиво спросил Лэн. — В реке топите? Что ж ты меня раньше не предупредил?..

— И что бы ты сделал? — пожал квадратными плечами Начальник Писцов, проигнорировав первый вопрос. — Сбежал бы? Брось, никуда бы ты не делся, просто не поверил бы мне, и все. Неужели ты способен по доброй воле отказаться от такого житья, как в Умме?

Лэн стиснул зубы. Платил князь Уммы хорошо — не то что скупердяи-тидонцы. Однако главная причина заключалась не в деньгах, а в сером порошке. Порошок, который в портовых городах юга ценился на вес золота, стоил тут сущие гроши. Откровенно говоря, Лэн не понимал, почему при таком изобилии порошка подданные князя Замурру еще продолжают обрабатывать землю и выращивать хлеб. Но он своими глазами видел, как организованные отряды крестьян каждое утро отправляются на илистые поля вдоль реки и до вечерней зари работают там, не разгибая тощих коричневых спин. Закрома Уммы ломились от пшеницы и ячменя. Начальник Писцов как-то рассказывал Лэну, что в стране Желтой Реки не знают голода: даже если случится неурожайный год, запасов в княжеских хранилищах хватит, чтобы накормить всех. Все это было действительно слишком хорошо, чтобы не предполагать какого-то скрытого подвоха.

— Значит, ты мою шкуру спасаешь? — язвительно осведомился Бар-Аммон. — Благодарствую, конечно. Только вот какой у тебя в этом интерес?

Господин Обэ сел на кровати и извлек откуда-то из-за пазухи потертый кожаный кисет. Развязал шнурок и высыпал на широкую ладонь небольшую горку серого порошка.

— Как ты обижаешь меня сегодня, Лэн! — пожаловался он. — Я помогаю тебе, словно брату, спешу отправить тебя в безопасное местечко, а ты толкуешь о каком-то интересе…

Он склонил массивную голову, осторожно повел носом над ладонью и втянул воздух. Бар-Аммон наблюдал за его манипуляциями, чувствуя, как в душе поднимается глухое раздражение. Обычаи варваров предписывали предлагать порошок гостю; пользоваться своим снадобьем в присутствии хозяина было тонким (с варварской точки зрения) намеком на то, что он невежа и скряга. Тем более что уж кто-кто, а господин Обэ прекрасно понимал, как необходима сейчас магу добрая понюшка.

— Зачем же ты утруждаешь себя, благородный Обэ, — с некоторым усилием произнес Лэн. — У меня есть великолепный, совсем свежий, и я с удовольствием поделюсь им с тобой.

— Насыпь в курильницу, — неожиданно властно сказал Начальник Писцов. — И выслушай меня, если тебе еще и вправду охота жить.

Когда из бронзовой чаши поползли медленные сизые кольца дыма, Бар-Аммон уселся на корточки у стены и вопросительно взглянул на гостя.

— Тебе вовсе не обязательно знать, что происходило с теми магами, которые служили князю прежде, — проворчал тот. — Их уже не вернешь, а вот ты еще можешь потрепыхаться. Самый лучший выход — уехать подальше от Желтой Реки. Но просто так князь своего мага ни за что не отпустит, поэтому мне пришлось поломать голову, чтобы придумать тебе поручение посложнее. Да-да, это я предложил князю отправить тебя посланником в Северную Твердыню. Ты же знаешь, какие у нас отношения, не так ли?

— С горцами? Ты говорил мне, что они убивают каждого жителя долин, который осмелится ступить на их земли.

Начальник Писцов фыркнул, и из ноздрей его вырвалось едва различимое серое облачко, похожее на споры раздавленного гриба.

— Разве ты житель долин, приятель? Разве ты похож на человека, родившегося на берегах Жёлтой Реки?

Лэн помотал головой. Дым, по-видимому, начинал оказывать свое действие, потому что слова Обэ неожиданно показались ему очень смешными. В самом деле, как можно сравнивать его, белокожего и стройного уроженца Эбаду, и коричнево-красных, коренастых жителей Уммы? Все равно что сравнивать кипарис и глину…

— А не все ли им равно, горцам? — Он с трудом сдержал подбиравшийся к горлу смех. — И так ведь ясно, откуда я к ним прибыл.

— Не все равно, — жестко ответил господин Обэ. — Если будешь вести себя правильно, они тебя не тронут.

Голова Бар-Аммона приятно кружилась. Он уже не жалел о том, что завтра ему придется покинуть Умму.