Фэнтези-2005

Дениса решили пощадить и оставили на выходные бабушкам. Захватили побольше мешков, две тележки на колесиках, встали в пять утра и поехали. Надо сказать, Богдан очень красочно описал Люське, какая замечательная картошка у них уродилась и как легко и приятно ее копать. Тем большее потрясение ожидало их в конце пути.

Все оставалось на месте — замок на ржавых скобах, туалет со старой клеенчатой скатертью вместо двери, дом, сорняки и три сливы, вот только картофельное поле было перерыто будто стаей спятивших кротов. Не осталось ни картофелинки; Богдан и Люська стояли, не зная, что делать и что говорить, и смотрели на дело неизвестно чьих рук.

— Это воры, — сказала наконец Люська, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я про такое слышала… Просто пришли и вырыли.

Посреди двора, в кострище, нашлось несколько обгорелых картофельных шкурок, и это подтверждало Люськину версию: воры, собрав чужой урожай, еще и запекли картошечку в костре и сытно поужинали.

Богдан развел огонь в печи. Не разговаривая и не глядя друг на друга, супруги перекусили все той же килькой в томате.

— Уедем сегодня? — предложил Богдан.

Люська кивнула и через минуту добавила:

— Знаешь… А давай вообще тут все продадим. На фига?

Перед тем как уехать, Богдан сделал два дела. Во-первых, невесть для чего подставил лестницу и заглянул в гнездо птицы, похожей на ласточку.

— Да она улетела давно, — сказала снизу Люська. — Слезай, а то навернешься, лестница-то гнилая…

Гнездо в самом деле было пустое, брошенное, как дом. На дне лежало несколько черных перьев.

Богдан слез с лестницы и пошел к соседке. Передал ей две пачки папирос для мужа и спросил, как бы между прочим:

— У нас тут… никого не видели? На огороде кто-то покопался, всю картошку вырыл…

Соседка округлила глаза и отчего-то побледнела.

— Не видели, Богдасик, и не слышали. Никого не было.

— Там много работы было, — сказал Богдан будто сам себе. — На пару дней…

— Не видели. Может, они ночью. Бывает такое: воры ночью придут, все обтрясут, повыроют.

Богдан вздохнул и попрощался. И от калитки обернулся:

— Теть Лен… А вы тут такого кота здорового не видели? Такой… Глаза такие…

И растянул к вискам свои собственные глаза, будто изображая китайца.

Бабка энергично закрестилась, рука ее замелькала в воздухе, как спицы колеса:

— Нет, что ты. Что ты! Игнатьич, царство ему небесное…

Скрылась в доме и захлопнула дверь. Богдан вспомнил, что Игнатьичем звали прежнего хозяина дома.

* * *

Супруги испытали облегчение, когда сделка купли-продажи была наконец совершена. Они продешевили, конечно, продавая дом осенью, а не весной, да еще в спешном порядке. Новый покупатель заплатил сто восемьдесят долларов — но Богдан и Люська и тому были рады.

На обратной дороге, в электричке, Люська призналась, что не хотела покупать эту хату и что она Люське не нравилась ни одной секунды:

— Еще и эта… баба Палажка, придурковатая такая, на углу живет, помнишь? Еще тогда подошла ко мне и сказала, что, мол, Игнатьич был колдун и что мы с этой хатой наплачемся… Так и вышло.

— Да ну ее, эту картошку, — вяло проговорил Богдан. Он страшно устал. Хотелось спать.

Оба ушли с головой в работу и учебу, благо Денис теперь ходил в садик, хорошо прижился в коллективе и почти не болел. Картошку покупали в магазине — меленькую, часто гниловатую. Потом удалось «с машины» купить два мешка по приемлемой цене.

— Теперь на всю зиму, — довольно говорила Люська. — Бр-р… Как вспомню этих жуков…

Богдан не вспоминал о том, что случилось на огороде, пока однажды ему не привиделась огромная мохнатая тень, одним прыжком перескочившая через детскую песочницу. Дело было в его собственном дворе, Богдан возвращался вечером с работы, фонари не горели, и в тусклом свете редких окон немудрено было принять за чудовище обыкновенного помойного кота…

Люська, открывшая ему дверь, была бледна и как-то нервно хихикала:

— Орал тут соседский кот под дверью… Прямо выл, таким голосом жутким… Хотела выйти, шугнуть его…

— Вышла? — спросил Богдан.

Люська смутилась:

— Знаешь… Поздно все-таки… Решила лишний раз дверь не открывать.

А через несколько дней, вернувшись с работы с Денисом под мышкой, Люська обнаружила входную дверь исполосованной в клочья. Дерматин висел черными ленточками, и уродливо торчали во все стороны куски ваты.

— Участковому скажу, — пообещал, вернувшись, Богдан. Люська держалась молодцом — спокойно объясняла Денису, что плохие мальчишки из соседнего подъезда балуются, режут чужие двери, но дядя милиционер их поймает и накажет…

Участковый долго жаловался на свинцовые мерзости «бытовухи» и маленькую зарплату. Богдан сочувственно кивал. За ремонт двери пришлось выложить деньги, отложенные на электрический чайник.

А еще через несколько дней, наскоро завтракая за кухонным столом, Богдан поднял голову — и встретился взглядом с глазами-щелочками на круглой морде без носа, с вертикальными челюстями. Морда приникла к оконному стеклу — снаружи.