Фэнтези-2005. выпуск 2

Поскольку в практике барона подобных находок не случалось вообще, он счел за благо промолчать.

— Уси-пуси, мой сладенький…

Вигилла нежно огладила обсервер ладонью — и шар тускло вспыхнул. Конраду послышалось глумливое хихиканье. Обе свечи отбежали в сторонку, семеня ножками, внутри серебряной паутины возник опалесцирующий туман. Быстро отойдя ко второму креслу, Генриэтта заняла место рядом с обер-квизитором — словно в ложе оперы перед началом «Психеи». Туман тем временем сгустился овсяным киселем, рождая хлопья-тени. Протянув руку знакомым жестом хищницы, вигилла неожиданно раздумала, выпрямила скрюченные пальцы и пощекотала воздух перед собой. Туман мурлыкнул от счастья; картинка прояснилась. Правда, она оказалась черно-белой. Не такой, как офорты знаменитого графика Олафа Дальтоника, а иначе: цветное изначально полотно поблекло с годами, и лишь местами проступает намек на былое буйство красок.

Барон наклонился вперед, чувствуя накатывающий азарт.

Знакомая зала гостиницы. Белые кресла, столы, стены, лепнина над камином сливаются в сплошную круговерть снега. Деталей не разглядеть. Зато на фоне зимнего пейзажа отчетливо выделяются фигуры людей. Вот они, пропавшие без вести квесторы. Миловидная, но излишне развязная девица без малейшего стеснения устроилась на коленях у кудрявого красавчика; парень по-хозяйски обнял ее за талию. Рыцари Утренней Зари, значит. Светочи Абсолютного Добра. Идеалисты.

Ханжой барон никогда не был, но досуг адептов Света представлял себе несколько иначе.

Картину заслонила ладонь гиганта, плавным движением омыла шар. Изображение мигнуло, исказилось — и заплясало памятную «Сарабанду». Обер-квизитор и без пояснений догадался: кто-то, по всей видимости, Кристофер Форзац, изменил характер работы шара. Фигуры забегали как ошпаренные. Пронесся из угла в угол племянник Герман; вскочил и снова упал в кресло квестор, сидевший к шару спиной; в дальнем углу нервно разминала запястья молодая женщина со строгим, можно даже сказать, суровым лицом; мелькнул край хламиды — и сразу за тем племянник барона возник посреди залы. Кажется, он что-то выговаривал бесстыднице, но слов слышно не было.

— Я привлеку чтецов по губам, — тихо заметила вигилла. — Жаль, время торопит…

Словно в ответ, туман дрогнул и поспешил взорваться.

Кроме грохота, Конраду удалось расслышать отдаленный вскрик и звон бьющегося стекла. Полыхнула слепящая вспышка; барон зажмурился. Когда зрение вернулось, глаза начали отчаянно слезиться. Моргая, он успел заметить: ритм смены картин стал рваным, мозаичным. «Сарабанда» превратилась в безумную пляску менад. Зеленоватые капли пламени отделились от рук человека в хламиде, веером уйдя во тьму за окном. Миг — и чародей мешком осел на пол. В дверях залы рубился один из квесторов, ухитрившись задержать на пороге целую шайку атакующих. Два клинка, длинный и короткий, разили без устали.

Барон оценил мастерство рыцаря. Да и маг явно был не из последних.

Отсюда сам собой возникал вопрос: кто рискнул напасть на таких опытных бойцов?

Или иначе — кто сумел с ними справиться?!

Смазанным пятном мелькнула тень: волк? собака? — сшибла другую тень, вломившуюся в окно. Обе катятся по полу. Сполохи, мрак, блики. Разнесенное в щепы кресло. Крупно: опрокинутый шандал. Арбалетный болт глубоко вонзился в стену. Безвольная рука на белом ковре; одна рука — не поймешь, отрублена или тело просто не попало в «зеницу» обсервера. На пороге упал рыцарь-защитник; топча его, смутные фигуры врываются в залу. Лиц никак не разобрать. У обер-квизитора невольно вырвался вздох разочарования. Суматоха в углу. Это женщина со строгим лицом. Должно быть, Лайза Вертенна, вольная метательница с лицензией. Ее руки с нечеловеческой быстротой снуют взад-вперед: два челнока в новомодном ткацком станке. Что-то летит, поражает, промахивается… Сбоку от Лайзы возникает угловатый силуэт.

Короткий взмах.

Словно подчиняясь приказу, женщина падает на колени.

Пламя выхватывает из темноты лицо. Это Герман. Злые высверки стали. Двое танцуют танец смерти, стремительно приближаясь к шару-обсерверу; их тела закрывают весь обзор. Мелькание теней. Покрывало, сотканное из мглы, рушится, течет по поверхности шара, застит взор.

Конец.

Нет! Барону почудилось, что он сам ощутил удар. Внутри серебристой паутины жалобно застонали. Взвихрилась черно-белая круговерть. Наверное, шар выпал за окно — или его выбросили, желая разбить. Если выбросили, значит, это сделал не чужой маг. Маг прихватил бы полезную и опасную вещь с собой.

Наконец кружение останавливается.

Темные потеки (кровь? кровь Германа?!) залили большую часть шара. Лишь справа вверху остался фрагмент изображения. Колесо повозки. Кучка людей споро грузит тела…

Убитые? Раненые? Пленные?!

Рядом болезненно охнула Генриэтта Куколь. Конрад обернулся к вигилле и в первое мгновение растерялся, что случалось с ним нечасто. Лицо вигиллы — восковое, с голубыми ручейками вен на висках — застыло посмертной маской. Глаза закатились, руки безвольно упали на подлокотники кресла.

— Вам плохо?! Сударыня! Эй, кто-нибудь, скорее…

— Не надо…