Фэнтези 2005. выпуск 2

— Прощай, Персех. Сдается мне, до Суда не увидимся…

Маг бормотал свои заклинания все громче, но ничего не происходило. Темный нарочито не спеша шел в угол, из которого появился.

Кто-то подергал Лойоди за ножны. Всадник опустил глаза и увидел Глазастика, протягивавшую к нему уродливые ручки, ну просто как ребенок. Витто послушно поднял голема, и к его уху тут же прижались горячие глиняные губы.

— Убей же его! В башне он бессилен! Убей!

Словно во сне Лойоди снова опустил голема, рядом положил другую свою куклу. Меч легко выскользнул из ножен и еще легче перерубил тонкую шею старика, выкрикивавшего проклятия вслед Слуге Сына Тьмы.

Слуга сразу же остановился.

— Договор сгорел? — спросил он, не обращая внимания ни на падающее тело, ни на катящуюся под стол голову.

— Только обуглился, — ответила Глазастик. — Лежит там, где прежде хранилась игла, я забрала его почти сразу.

— Чтобы достать пергамент, его придется снова пронести через Святой Огонь. Выдержит ли?

— Выдержит, уж очень старая, грязная душонка! — Голем засмеялась. — Но я хочу договор по всей форме.

— Я не готов платить много, — прошипел Слуга, наклоняясь ниже. — Да и что тебе может быть нужно?

— Пара пустяков. Я хочу, чтобы ты вынес нас из башни. И я хочу, чтобы ты освободил моего Витто от всадника.

— От всадника? — Слуга перевел взгляд на неподвижную куклу. Секунду он размышлял, потом выхватил прямо из воздуха пергамент. — Текст готов. В качестве продавца я указал единственного, кто здесь имеет право на подпись.

Лойоди принял документ то ли из руки, то ли из когтистой лапы и кое-как разобрал пляшущие перед глазами буквы.

— Подписывай, — поторопила Глазастик. — Продай душу Персеха, которую я сейчас достану из очага, и больше никогда не увидишь нас с Витто. Да и мы тебя, уж очень надоел. Хотя… Спасибо за платьице, мне его немного жаль.

Не прошло и часа, как всадник Витто Лойоди вернулся на луч Света, с которого уже не сворачивал до положенного ему от роду конца.

Сказки о глиняных куклах, живущих в горах возле Риглава, знает там каждый ребенок.

Генри Лайон Олди КОНРАД ФОН ШМУЦ, ОБЕР-КВИЗИТОР БДИТЕЛЬНОГО ПРИКАЗА

(Из книги «Приют героев»)

Caput I

«А в этом отеле на мягкой постели заснешь — и не встать поутру…»

Позвольте вашу ручку! Вашу драгоценную! Сюда, сюда, на подушечку…

— Держите. Пальцы распарились?

— Чудные пальчики! Дивные! Как ноготок делаем? Лопаткой, копьецом?

— Гусиным яичком. Кутикулу не удалять, сдвинуть кипарисовым шпателем. И край ногтя по ободку — белым лаком.

— О, ваш вкус, как всегда, безукоризнен! Основной лак — «Палевый жемчуг»?

— Нет, «Жемчужный иней».

— Великолепно! Приступим, приступим…

Пока опытный цирюльник-ногтярь трудился над его пальцами, барон Конрад фон Шмуц внимательно, чтобы не сказать придирчиво, следил за вторым цирюльником — стригунцом, обслуживающим служебный парик барона. Мастер, покончив с завивкой буклей, легко укрепил косу на золотой проволоке и сейчас, умело орудуя заколками и обручем, придавал парику форму. Рядом ждали своего часа пудреница, помада для волос, сваренная из медвежьего жира с гелиотропом, и серебряная брошь — самка грифона распростерла крылья над гнездовьем.

Строгий взгляд барона потеплел и смягчился.

Цирюльня «Иридхар Чиллал», основанная беглым одноименным куафером из Ла-Ланга, приговоренным на родине к змеиной яме пожизненно за искажение облика царствующей особы, славилась по всей Реттии. Трудились здесь виртуозы, большей частью нелегалы. Хозяин, воспитанный в восточной строгости, регулярно напоминал работникам о прелестях змеиных ям и вечной правоте клиентов, так что жаловаться не приходилось.

А какое здесь водилось огуречное молочко!

А каких пиявок ставили к вискам и на запястья!

Мысль о пиявках по странной прихоти напомнила барону Конраду о назначенной на сегодня дуэли с наглым корнетишкой Лефевром, приемным сыном полка конных пращников. Юнец, молоко на губах, жидкие усишки, а туда же! Вслух в офицерском собрании рассуждать о достоинствах и недостатках сотрудников Бдительного Приказа, умаляя первые и превознося вторые… Кроме того, нахал изволил с пренебрежением отозваться о раскрытии «Дела мокрого ублюдка», за которое Конрад, обер-квизитор огульно бранимого Приказа, получил первый ранг и благодарность от прокуратора Вильгельма Цимбала. Дескать, буйного полудемона, задержанного с поличным, при оказании сопротивления зарубит каждый дурак, а если ты не дурак, как большинство Бдящих, то изволь задержать живьем да препроводить в кутузку! Рубить мы все горазды…

И корнет многозначительно опустил ладонь на эфес сабли.