Фэнтези 2007

— Так то ж, почитай, тридцать лет назад было, — напомнил третий.

— А она и посейчас цела, — возразил рассказчик. — Никто ее лет сто не чинил, не латал, а она все лежит, и не сгнила, и в болото не ушла. Да и кто и когда ее проложил, тоже неведомо. Вот и смекай… Так вот, поехал, значит, Иштванов отец через Черную Грязь, а погода была ну прям как сейчас — дождь, ветер, темень хоть глаз выколи, и только молнии во тьме сверкают…

— Сейчас нет молний, — перебил все тот же скептик.

— А тогда были… Значит, едет он, едет, а вокруг все болото, и только камыши на ветру шуршат, да булькает что-то.

— Знамо дело, дождь идет, вот и булькает, — не унимался недоверчивый.

— Да помолчи ты! — не выдержал третий. — Сам рассказывай, если такой умный!

— … Значит, час едет, два едет, три, и чует — неладно что-то, — продолжал рассказчик. — Тут в объезд-то за три часа доехать можно, а напрямки и часа не будет. Это ежели днем, при солнышке… А болоту все конца-краю не видать. И только хуже кругом становится. Коряги какие-то страшные из воды торчат, словно мертвецы костлявые руки тянут… никто этих коряг днем не видел, а сколько раз ездили… Грибы какие-то круглые, белые да склизкие — не то грибы, не то яйца паучьи, да только не хотел бы я с тем пауком встретиться… И огромные пузыри в грязи вспухают и лопаются, и дух такой тяжелый идет, будто от утопленника, ежели его через месяц выловить…

— На то и болото, чтоб… — не выдержал скептик, но, видно, кто-то пнул его ногой под столом, и он замолк.

— Уж и конь храпит, морду воротит, будто волков чует или похуже чего… Тут и Иштванов отец оробел, хотел назад повернуть, да только куда повернешь-то? Гать-то узкая, прямиком в трясину и съедешь. Едет, значит, дальше, не столько едет, сколько коня хлещет, совсем не идет конь… И вдруг совсем стал и ни с места. Пригляделся он…

— Конь?

— Отец Иштванов, дурень! Пригляделся и видит — дороги-то дальше нет! Прямо в трясину гать уходит. Только жижа черная впереди булькает. Что делать? А конь стоит, аж трясется весь. Вдруг как заржет страшно, да на дыбы, да как рванется назад скакать — да вместе с телегой в болото и сверзился. Конь с телегой в одну сторону, Иштванов отец в другую. Конь-то быстро потоп — а уж как ржал! ровно ребенок плакал! — а мужик все в грязи барахтается, за камыши хватается… Да только не камыши это. Стебли жирные, мясистые, все слизью покрытые, и словно бы в руке извиваются… И вдруг видит — кочка какая-то, или островок небольшой, а на островке том коряга здоровенная, цельное дерево засохшее, да такое уродливое — жуть. А у подножья его — будто бы камни круглые, мохом поросшие. Ну, он и думает — выберусь на сухое, пересижу на камнях до рассвета, а там посмотрим, как дальше выбираться… И, значит, уцепился он за водоросли, что кругом островка росли, да на сушу-то и выполз. А тут как раз тучи разошлись — дождь-то, кстати, давно уж кончился — и луна островок-то осветила. И увидел Иштванов отец, что не камни это, а черепа человечьи…

— Свят, свят! — пробормотал кто-то впечатлительный из слушателей.