Фэнтези-2011

— …потому и для вас, и для ваших детей было бы полезно не появляться некоторое время в обществе. Разумеется, лишь до тех пор, пока шум не уляжется.

Таким образом, хотя в ссылку семью преступника не отправили, моне Гальде ясно дали понять, что в обществе ее персона нынче нежелательна.

Как ни прискорбно признавать, старый мерзавец был прав. При всей вольности нравов высшее общество Димна отличается крайним лицемерием, и родственники человека, заклейменного позором, становятся в нем париями.

Кроме того, существовала еще одна проблема. После пресловутого возмещения растраты содержать городской особняк с многочисленной свитой было Гальде попросту не по средствам. Проще всего было бы продать дом, но вряд ли Магне в будущем поблагодарит мать за то, что она лишила сына родового гнезда. Поэтому она предпочла сдать особняк в аренду.

Но куда деваться самим? Загородного поместья у семьи Токсилла не было, а снять маленький домик или, хуже того, квартиру — значит опозориться в глазах патрициата хуже, чем участием в оргиях. Несомненно, за пределами столицы жизнь дешевле, но моне Гальде не хотелось уезжать из Димна.

И она нашла выход. Вернее, он нашелся сам.

Приятельницы нынче избегали Гальду, и она была бы последней, кто осудил их за это. Но была среди них одна, с которой дама Токсилла не виделась очень давно — и совсем по другой причине. Дама Адран удалилась от мира, причем она действительно сделала это добровольно.

С Лаубодой они дружили еще со времен пансиона при храме Рассы, и эта дружба — не слишком близкая, но вполне искренняя — не прервалась и после того, как обе вышли замуж. Мужей, как и подобает девушкам из приличных семей, выбрали родители — своего круга, с достатком, изрядно старше невест, но отнюдь не стариков и даже вполне приятных в обращении. Поэтому и Гальда, и Лаубода без возражений приняли выбор родни. Считалось, что Лаубоде повезло больше, так как семья Адран, к коей принадлежал ее нареченный, хоть и миновала пик своей славы, все еще была древней и известной. Зато негоциант Вибих отличался более жизнерадостным нравом и во всем стремился угождать молодой жене, поэтому Гальда нисколько не завидовала подруге. Однако виделись они с тех пор редко. Вибих по торговым делам много путешествовал и, если поездка не представлялась опасной, брал с собой жену. Лаубода поселилась с мужем в фамильном особняке Адранов и не покидала Димна.

Так продолжалось и позже, после того как Гальда лишилась мужа. Увы, жизнерадостный нрав его, доставлявший много приятностей в семейной жизни, во всем прочем способствовал разорению. Но Гальда, оставшись с маленькой дочерью на руках и почти без средств, не впала в отчаяние, а сумела подыскать себе нового мужа (родителей ее уже не было на свете). И они с Лаубодой по-прежнему встречались на городских празднествах, приемах, балах и карнавалах, благо в Димне такого бывало предостаточно. Это продолжалось до тех пор, пока Лаубода также не овдовела. Ничего удивительного в этом обстоятельстве не было — господин Адран был уже немолод. Насколько могла припомнить Гальда, он страдал от продолжительной болезни и давно не появлялся на людях. Лаубода из-за этого также реже выходила в свет, занятая уходом за угасающим супругом. После его смерти все ожидали, что она наверстает упущенное, тем более что детей у Адранов не было. Однако она, наоборот, затворилась в особняке Адранов на острове и совсем перестала выезжать. Когда это произошло, Гальда в точности вспомнить не могла, но, кажется, еще до рождения близнецов, то есть больше двенадцати лет назад. В свете посудачили и забыли — подобные случаи были редки, но не исключительны.

Не покидая дома, Лаубода все же не окончательно перерубила связи с внешним миром. С Гальдой она продолжала переписываться при помощи городской почты. В доставляемых лодочником посланиях (несколько раз в году, не чаще) Гальда не замечала ни безумной скорби, ни особой приверженности религии. Лаубода описывала свои повседневные занятия, справлялась о здоровье. Гальда отвечала тем же. И Лаубоде же она отправила просьбу о том, чтоб погостить у нее вместе с детьми в связи с возникшими затруднениями. В согласии она не была уверена. За все эти годы Лаубода ни разу не пригласила ее, а на приглашения Гальды отвечала вежливым отказом. Но подруга юности ответила, что, конечно же, мона Гальда с детьми может приехать. Особняк весьма стар, он построен дальними предками ее покойного супруга, которые вели жизнь княжескую, для коей были потребны обширные палаты. При нынешнем образе жизни бедной вдовы, окруженной немногочисленными слугами, в доме имеется много свободных комнат, и семья моны Гальды нисколько ее не стеснит.

Дама Токсилла вздохнула с облегчением. Она к этому моменту рассчитала почти всю прислугу. Оставила лишь Савику, которая могла совмещать обязанности гувернантки и горничной, и Хабрена — старого дворецкого семьи Токсилла, доказавшего свою верность. Оставаться совсем без прислуги означало бы полное падение, хуже которого мона Гальда вряд ли могла что-либо представить.