Фэнтези 2011

С той поры прошло много лет и много зим, но ни в одной семье ни одного кочевого народа не рождался воин, равный могучему Эр Магуру. Эр Магур был силён, как дикий нар, отважен, как горный барс, и мудр, как пустынный змей. Его лук не знал промаха, а сабля — пустого удара. Ни один батыр никогда не сравнится с Эр Магуром, воином с сильными руками и доброй душой. К кому, как не к нему, должен был обратиться отчаявшийся Джайран? Если в подлунном мире кто-то из смертных людей и осмелится бросить вызов Чёрному волку, так только Эр Магур!

Женщины, следующие обозом, привели Джайрана в человеческий вид, но всё равно отважные батыры не хотели пускать его к своему любимому сардару, отдыхавшему после славной битвы. Не хотели, пока не услышали родную речь.

* * *

— Не бойся, верблюжонок! Я не оставлю тебя в беде! Мою саблю сковал сам кузнец Даут. Мой лук подобен луку северных булгар, а наконечники для стрел такие прочные, будто их калили в древней Бухаре. Сорок раз в своей жизни я видел весну, но ни разу ни один навруз не встретил с нечистым сердцем. Эр Магур не боится Чёрного волка! Он боится только уронить свою доблесть!

Его речь красива и кажется правдивой. Счастливый Джайран бросается на шею Эр Магура так, как никогда не бросался на шею родного отца. И на ресницах сурового воина дрожит отеческая слеза.

— Ступай спать, чернявый верблюжонок. Моя сабля будет стеречь твой сон так чутко, будто ты мой родной и единственный сын.

Подпрыгивая от счастья, Джайран отправляется в юрту. Но заснуть у него не получается. Он слишком взволнован и к тому же привык не спать ночью. Он долго лежит и думает: как это хорошо, что в подлунном мире есть такие люди, как Эр Магур!

И тут Джайран вспоминает, что от волнения так и не сказал могучему воину слова благодарности.

Мальчику стыдно. Эр Магур собирается бросить ради него вызов самому Чёрному волку, а он не сказал ему ничего, что могло бы выразить его признательность. Эр Магур наверняка на него обиделся, хотя и не подал виду — доблестные воины всегда так поступают. Нужно исправить эту оплошность!

Охранники с улыбкой пропускают мальчика, который говорит на том же языке, что и они. Джайран идёт молча, но сердце его поёт от радости.

В двух шагах от юрты героя он замедляет ход. Оттуда доносятся два голоса. Один принадлежит Эр Магуру, второй молодой женщине.

— Ты не дочь степей, откуда тебе знать про силу Чёрного волка?

— Чёрный волк один во всём подлунном мире, только знают его везде под разными именами. В степи он может принять вид волка, а в наших лесистых горах удобней передвигаться тому, кто умеет лазать по деревьям, потому мы знаем его под именем Чёрного барса. Но ни в наших лесистых горах, ни в твоих проклятых степях ещё не было безумца, что рискнул бы выйти на бой против того, кому подчиняются все злые создания.

— Женщина, ты предлагаешь мне замарать трусостью свою доблесть?!

— Оставь свою саблю в ножнах, Эр Магур, ты не на ратном поле, а я не просилась в твою юрту. Ты сам ползал передо мной на коленях и умолял, чтобы я выносила тебе ясноглазых верблюжат. Ты хотел, чтобы я родила тебе детей, и обещал меня во всём слушаться. И что я вижу? Что у могучего и доброго Эр Магура два языка?!

Джайран слышит, как стальная сабля уходит обратно в деревянные ножны. А затем голос могучего воина становится слабым и безвольным.

— Свет моей души, прости меня. Но пойми: как я мог отказать этому мальчику? Как мог позволить замарать свою доблесть предательством?.. Я, могучий Эр Магур, с которого берут пример дети и кого уважают их отцы!

Голос женщины из жёсткого и требовательного в мгновение ока становится мягким и ласковым:

— Милый Магур, разве я предлагаю тебе лишиться того, чего ты так долго добивался? Когда ты бросаешься на смертных врагов, я благословляю тебя в своей душе. Но одно дело, драться с теми, кого не можешь не одолеть, потому что твои воины в сотню крат лучше, хоть и меньше числом. А другое дело — драться с тем, кому не можешь не проиграть, даже если он будет один, а вас много. Я хочу, чтобы ты оставался доблестным воином, но не хочу, чтобы ты стал безумцем. Драться с тем, кому наверняка проиграешь, — это безумие!

— Но… но что скажут люди?

Теперь женщина говорит с жаром и страстью: