Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

Денис раздраженно мотал головой. Начинал объяснять, но сбивался на поток невнятных терминов. А может быть, и хитрил – намеренно уводил директора от разгадки, как птица уводит хищника от гнезда.

– И что ты при этом испытываешь? – спрашивал Войков, скабрезно усмехаясь. Но Денис на провокации не поддавался.

– Испытываю исследовательское вдохновение, – отвечал сухо. И больше ничего нельзя было от него добиться.

Тем временем Вадик запил. Это было внезапно и страшно, и не имело видимого объяснения; Войков сам звонил его матери и вел в ней долгие переговоры. Отбивал Вадика у милиции; вылавливал в каких-то кабаках, запирал в подсобке, тряс за плечи: да ты что, парень?! Вадик молчал, болезненно морщился и бормотал еле слышно:

– Наука…

Денис провел несколько ночей, сидя у кровати вдребезги пьяного, потерявшего человеческий облик Вадика; потом они имели долгий разговор.

Потом Вадик вдруг просветлел. Очнулся, завязал, принес извинения Войкову и попросил разрешения попробовать метод на жирафе. Жираф Манюня привязался к Вадику, как брат: едва завидев его, шел к решетке, наклонял длинную шею, даже, кажется, улыбался мягкими черными губами. Результат не заставил себя ждать: вскоре перед клеткой Манюни толпились зеваки. Жираф ходил, кланялся, пританцовывал, звонил в подвешенный к потолку колокольчик; конечно, с успехом Султана это не могло сравниться, но Войков и тому был рад: главное, Вадик вернулся, выбросил дурь из головы, а успехи – не за горами.

Основания для оптимизма у Войкова были. Мировые фонды дергали удочки одну за другой, директор едва успевал подсекать. Город выделил зоопарку дополнительную площадь; качели-карусели Войков безжалостно снес, а на их месте заложил новые вольеры для купленных, выменянных, полученных в порядке гуманитарной помощи крокодилов, бегемотов, слонов, белых медведей, кенгуру… Вокруг стройки пестрели рекламные щиты. «Здесь будет Империя Зверей» – вот что было на них написано.

Явились люди с крупного телеканала: город полнился слухами, пришло время снять документальный фильм. Две недели, пока шли съемки, Войков стоял за спиной оператора и следил, чтобы Денис и Вадик не попали в кадр; впрочем, молодые люди и сами не искали дешевой популярности. Та слава, что ждала их впереди, не нуждалась в размене на сиюминутную экранную мельтешню.

Одновременно с выходом документального фильма Войков выпустил блок рекламы на радио, в метро и на ученических тетрадках. Поток посетителей вырос почти вдвое; цены на входные билеты Войков демонстративно не менял: зоопарк – лицо города, и возможность заглянуть в это лицо должна быть доступна всем…

Строительство «Империи зверей» продвигалось не просто ударными – сбивающими с ног темпами, днем и ночью. Прошло несколько месяцев, и деревянные щиты, отгораживающие стройку от остального парка, сняли; под дощатым забором обнаружился другой – лепной, затейливый, со стилизованными воротцами и будкой контролера при входе.

Публика завозмущалась было – но билеты на право посетить «Империю» оказались вполне доступными по цене. Смирились, завосхищались: все-таки как здорово сделано!

Внутри, среди крохотных озер и живописных водопадов, отделенных от зрительской тропы барьером и каменным рвом, розовым лесом стояли задумчивые фламинго. Слон со слонихой бродили, как величественные светло-серые танки: расходились в разные стороны, потом одновременно разворачивались и шли навстречу. Приветствовали друг друга; касались хоботами и расходились снова, и в этих повторяющихся проходках было что-то от древнего магического ритуала.

Слонов звали Рави и Шаши. С ними работал Денис.

В темной воде мокли крокодилы, числом четыре. Время от времени кто-то из них вырывался, как торпеда, прямо перед собравшейся у барьера публикой – разбрызгивал воду, разевал пасть, заставляя зрителей сперва отшатнуться, а потом нервно захохотать; крокодил ходил взад-вперед, свирепо поедал кровавое мясо из кормушки, бил хвостом и снова нырял в озеро; через четверть часа то же самое проделывал другой крокодил, и, таким образом, каждая из рептилий имела почти час заслуженного отдыха, а толпа перед крокодильим озером не редела ни на минуту.

Крокодилов звали Ротбард, Одетта, Одилия и Яшка. С ними работал Вадик; Ротбард был его любимцем.

– Он чем-то похож на меня по характеру, – признавался Вадик на ночных «планерках» у шефа. – Такой, понимаете, глубокий эмоциональный контакт…

Для белых медведей было построено отдельное помещение с кондиционером. В чистый глубокий бассейн бросали лед и запускали рыбу; медведи ничего особенного не делали: спали, купались, ну, иногда боролись. Кенгуру прыгали по периметру обширного вольера; ни на медведей, ни на кенгуру у Дениса и Вадика пока не хватало сил, а на осторожное Войковское предложение «нанять подмастерьев» оба ответили таким ледяным молчанием, что Войков никогда больше об этом не заговаривал.