Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

Он поднялся. Лицо его снова стало, как на портрете – хищное и надменное. Он хлопнул в ладоши.

Сразу два лакея вбежали и замерли в поклоне.

– Огня, – уронил князь, и оба схватили по светильнику.

– Вперед, – сказал князь, и оба, передвигаясь на полусогнутых, распахнули перед ним створки двери, приглашая выйти.

– Пойдем, Станко, – сказал князь обычным своим голосом. – И возьми меч.

Они прошли узким полутемным коридором, и другая пара лакеев, тоже со светильниками, распахнула перед ними другие двери.

Разбежавшись в темноте, слуги в одно мгновение засветили множество факелов – стало светло, как днем. Князь кивнул – слуги исчезли.

Это был зал – совершенно пустой, стены его были сплошь увешаны оружием, здесь были пики, алебарды, мечи, трезубцы, арбалеты, шпаги, кинжалы – целый арсенал смертоносного железа. Рукоятки кривых ятаганов украшены были шелковыми кистями, яркими, как крылья бабочек; тяжелые, утыканные шипами палицы оттягивали удерживающие их цепи. С круглых и треугольных щитов скалились увенчанные коронами звери, один другого свирепее; боевые панцири, пустые изнутри, пугали схожестью с живыми людьми. И снова картины в тяжелых рамах, Станко различал только белые пятна многочисленных лиц…

В дальнем конце зала помещалась высокая золотая подставка с ножкой в виде птичьей лапы; на подставке покоилась атласная подушечка, а на подушечке лежал предмет, который Станко силился и не мог рассмотреть.

– Раньше здесь был тронный зал, – буднично сообщил князь, – здесь вершили суд, карали и миловали… Порой и казнили здесь. Как сказала твоя мать – «казни его»?

Станко обдало холодом, мурашки забегали по спине, рука с мечом дрогнула:

– Нет… Не надо… Этого вспоминать…

– Теперь здесь оружейная, – продолжал князь, как ни в чем не бывало. – Здесь прекрасный выбор оружия, но тебе лучше биться своим мечом. Он совсем не плох, и ты к нему привык…

Станко молчал, глядя в мозаичный пол, перед глазами у него стоял Илияш, такой, каким он его помнил – веселый, с бородой…

– А я, если ты не против, выберу себе… У каждого меча здесь особая история, и на счету каждого десятки жертв… Наши предки были безжалостны, Станко, и наградой, и приговором им служила эта вещь, – князь кивнул на предмет, покоящийся на подушечке, и Станко наконец-то понял, что это такое.

– Венец… Это… Тот самый венец?

Князь кивнул, выбирая оружие.

«Бывало так – свершил месть и заполучил власть одним ударом… Ты вот что станешь делать… с княжеским венцом?»

– Я, пожалуй, возьму вот это, – князь взвешивал в руке длинный меч с рядом зазубрин с одной стороны лезвия, с большим рубином на рукоятке. – Это очень достойный клинок… Ровесник «зажор». Хочешь взглянуть?

– Нет, – сказал Станко шепотом. – Я… Можно, я посмотрю картины?

– Конечно, – князь для пробы несколько раз взмахнул мечом. Свистнул рассекаемый воздух.

Медленно, очень медленно Станко двинулся вдоль стены. Рукоятки и лезвия… Наконечники и острия… Темная рама. Рядом, освещая картину, жарко пылает факел.

Станко вгляделся.

На темном холодном фоне продолжалась война – топорщились копья, окровавленные клинки высовывали жало из чьих-то спин, внизу, под ногами бойцов, пучили глаза чьи-то отрубленные головы… Станко прерывисто вздохнул и пошел дальше.

На стене – клинки, клинки, ими протыкали насквозь, на них нанизывали, как на вертел…

«Пехота с копьями, конница с арбалетами… Горстка продиралась к замку, лезла на стену, убивала женщин, детей… Брали замок и жили там, пока их обиженные родственники не собирали новое войско…»

Станко сглотнул. «Хорошие предки у князя Лиго» – «Это и твои предки».

А это что еще?! В другой раме, совсем не такой большой, щерилась ловушка «зажора»… Станко узнал ее! Рядом стоял человек в темной накидке и остроконечном колпаке, самодовольно усмехался, будто позируя на парадный портрет… Из воронки высовывалось белое, перекошенное ужасом, совсем молодое лицо…

Станко пошел быстрее; следующая картина была и в самом деле парадным портретом – надменный, видимо, знатного происхождения колдун смотрел прямо Станко в глаза, смотрел покровительственно и чуть ли не добродушно; за плечом у него угадывался огромный профиль крючконосого старика с трубкой, над трубкой зависла «желтомара», в другой «желтомаре», растянувшейся по земле, погибал, похоже, целый отряд – кровавое месиво…

Станко зажмурился и отшатнулся. За спиной у него послышался короткий смешок.

Он обернулся – князь стоял посреди зала, стоял, небрежно опираясь на меч, покачивая головой:

– Хватит, Станко… Ты забыл, для чего пришел сюда.

По спине Станко снова продрал мороз. Рука с мечом дрожала.

– Иди сюда, сын.

Слово было сказано. Кусая губы чуть не до крови, Станко приблизился.

– Я знаю, ты хорошо дерешься… Я тоже хорошо дерусь, Станко. И я буду драться в полную силу. Без снисхождения, понимаешь? Я говорю это для того, чтобы ты собрался и сосредоточился, как перед последним боем.

Станко через силу кивнул.

– Вот так… Теперь выбери позицию.

Станко остался стоять на месте, факелы горели ярко, их огни расплывались у него в глазах бесформенными пятнами, но четко и ясно он видел перед собой лицо отца: